— Семья Брокена пострадала из-за землетрясения, — жестко оборвал Сорен. — Землетрясения, которое произошло по причинам, намного более глубоким, чем твое решение. Господин Брокен прав в одном — виноваты стихийники. Но только отчасти.
Он замолчал, и я почувствовала, что он ведет к чему-то важному. Что-то в его позе, в том, как напряглись плечи, подсказывало, что следующие слова будут тяжелыми.
— Ты слышала о Восстании Стальных Легионов? — спросил он наконец.
Я покачала головой. Название ничего не говорило мне — ни из памяти Мей, ни из моего собственного прошлого.
— Это было двести пятьдесят лет назад, — Сорен говорил тихо, но его голос был отчетливо слышен даже сквозь гул толпы. — Во времена правления короля Альдриха Первого. Техномагия тогда процветала. Мастера создавали не только бытовые помощники, но и боевые конструкты. Големов. Механических солдат. Целые мастерские работали на нужды армии.
Он оглянулся, проверяя, не слушает ли кто-то еще, но люди вокруг были слишком заняты собственным выживанием.
— Но некоторые техномаги… они зашли слишком далеко. Группа из тридцати мастеров, самых талантливых, самых амбициозных, решила, что королевство управляется неправильно. Что стихийники, эти «одаренные от рождения», получают слишком много власти просто по праву крови. А техномаги, которые добиваются своего мастерства годами упорного труда, остаются в тени.
Мороз пробежал по моей спине. Я уже догадывалась, к чему он ведет.
— Они создали армию, — продолжал Сорен, и в его голосе появились металлические нотки. — Тысяча боевых големов. Каждый — высотой в три человеческих роста, закованный в броню, не знающий страха, боли или усталости. Неуязвимый для стихийной магии. Огонь отражался от их панцирей. Вода стекала, не причиняя вреда. Земля не могла их удержать. Ветер не сбивал с ног.
Я представила эту картину — механические гиганты, марширующие стройными рядами, их металлические стопы сотрясают землю. Армия, которую невозможно остановить обычными средствами.
— Они начали с востока, — голос Сорена стал глуше. — Захватили три города за первую неделю. Сопротивление было бессмысленным. Стихийные маги пытались остановить их, но их магия была бесполезна. Обычные солдаты не могли пробить броню. За месяц техномаги контролировали половину восточных провинций.
Он замолчал, и в тишине между нами повисло что-то тяжелое, как надгробная плита.
— Потребовалось полгода, чтобы найти способ их остановить, — продолжил он после паузы. — Объединенные усилия сотни сильнейших магов королевства. Они создали заклинание, которое не атаковало сами големы, а разрушало связь между ними и создателями. Отсекало поток энергии, который оживлял металл. И армия рухнула. Просто… остановилась. Тысяча статуй, застывших посреди поля боя.
— И техномаги? — спросила я, хотя уже знала ответ.
— Когда мы добрались до них, они были… не в себе, — Сорен поморщился, словно вспоминая что-то крайне неприятное. — Их разум помутился. Создание такого количества конструктов, поддержание связи с тысячей механических солдат одновременно… это выжгло их изнутри. Они бредили. Метались. Нападали на всех подряд.
Он глубоко вздохнул.
— Но хуже всего были их слова. Даже в безумии они продолжали повторять одно и то же. Что это только начало. Что техномаги все равно будут править. Что когда-нибудь появится такой мастер, перед которым весь мир склонит головы. Великий Техномаг, который превзойдет всех стихийников вместе взятых.
Я вздрогнула, и сверток с Сердцем едва не выскользнул из рук. Слова эти звучали как пророчество. Или как проклятие.
— После этого король Альдрих издал эдикт, — закончил Сорен. — Техномагия объявлялась опасной для королевства. Все практикующие должны были либо отречься от своего дара, либо предстать перед судом. Большинство выбрали отречение. Те, кто отказался… — он не закончил, но и так было ясно.
Впереди Брокен резко остановился, отдавая приказы группе гномов. Его голос был громким, властным, несмотря на усталость и горе. Он указывал на разные стороны, жестикулировал, и гномы кивали, разбегаясь выполнять распоряжения.
Я воспользовалась паузой, чтобы обдумать услышанное. История Сорена объясняла многое. Страх перед техномагами. Жестокие законы. Охоту, длившуюся столетия. Но что-то в этом рассказе не сходилось, царапало где-то на краю сознания.
— А так ли это? — тихо спросила я, не глядя на мага. — Может быть, ты действительно изучал только те документы, что удобны Короне? Историю пишут победители, в конце концов.
Сорен не ответил сразу. Когда я рискнула взглянуть на него, его лицо было задумчивым, брови сдвинуты.
— Возможно, — наконец признал он, и в этом простом слове было больше честности, чем в любых клятвах. — Я не был там. Читал отчеты, написанные магами-стихийниками, победившими в той войне. Они могли преувеличить угрозу. Или исказить мотивы техномагов. Или вовсе выдумать часть истории.
Он посмотрел на меня.
— Но факты остаются фактами. Тысяча боевых големов существовала. Города были захвачены. Люди погибли. Даже если причины были искажены, последствия были реальны. И страх перед повторением подобного… этот страх понятен.
— Но из-за этого страха страдают невинные, — возразила я. — Мой отец. Другие техномаги, которые просто хотели жить спокойно, создавать полезные вещи. Из-за действий тридцати безумцев наказали тысячи.
— Несправедливо, — согласился Сорен. — Но страх редко бывает справедливым.
Брокен обернулся к нам, и его окрик прервал разговор:
— Хватит болтать! Скоро начнем спуск! Вам нужно собраться!
Мы подошли ближе. Гном стоял у широкого, зияющего входа в шахту — одного из многих, что вели в подземные владения его клана. Возле входа уже собралась группа: четверо гномов в потрепанной кожаной броне с инструментами за поясами, и трое людей в одеждах магов. Водник, высокий мужчина средних лет с посохом, украшенным голубыми кристаллами. Земельник, приземистая женщина с короткими седыми волосами и руками, покрытыми татуировками в виде рун. Огневик, молодой парень, не старше двадцати, с нервным блеском в глазах и дрожащими руками.
— Слушайте меня внимательно, — Брокен говорил медленно, отчеканивая каждое слово, и его взгляд был суровым. — Мы спускаемся в активную зону обвала. Своды неустойчивы. Камни продолжают осыпаться. Воздух может быть отравлен газами из разломов. Один неверный шаг, одно неосторожное движение, и вы умрете. И, возможно, похороните под собой тех, кого мы пришли спасать.
Он обвел всех взглядом, задерживаясь на каждом лице.
— Поэтому запомните главное правило: вы делаете только то, что я говорю. Ступаете только туда, куда я указываю. Касаетесь только тех камней, которые я разрешаю. Если я говорю стоять — вы замираете, даже если над головой сыплется порода. Если я говорю бежать — вы бежите, не