Расстелил карту на капоте багги. Разгладил ладонью — бумага шуршала, по краям обтрепалась. Карта большая, подробная. Улицы, здания, парки, река — все видно. Москва-река синей лентой пересекает город, извивается, огибает районы.
— Симба, — сказал я негромко. — Наложи пометки.
Визор ожил. Карта на капоте осталась чистой, но в дополненной реальности на нее легли метки. Красные точки — опасности, которые я отметил во время разведки. Зеленые линии — маршруты, которыми я шел. Синяя лента реки стала ярче. А дальше, за мостом — огромное зеленое пятно. Роща.
Я смотрел на это пятно и чувствовал, как напрягается спина. Слишком большое. Слишком близко.
— Эй, — позвал я, не поворачивая головы. — Иди сюда. Покажешь, где что.
Денис подошел, все еще держа упаковку. Жевал, глотал. Подошел к карте, посмотрел.
— Вот здесь мы, — я ткнул пальцем в точку на карте. — Вот мост. А вот Роща.
Обвел пальцем зеленое пятно. Оно занимало добрую четверть карты.
Денис кивнул, проглотил очередную порцию.
— Да. Все правильно.
— Показывай стойбище, — сказал я. — Где оно точно?
Он наклонился ближе. Водил пальцем по карте, искал. Потом ткнул.
— Вот. Вот здесь.
Я посмотрел. Остров. Небольшой, в изгибе реки, сразу за мостом. На острове — жилой комплекс. Несколько высоток, школа, еще какие-то здания. Удобно, да. С одной стороны — мост, с другой — Роща, а вокруг — река. Хорошее место для стойбища.
— Там несколько больших домов, пять или шесть, — Денис ткнул пальцем в жилкомплекс. — Муты живут внутри.
— Сколько их примерно? — уточнил я.
— Больше сотни. Может, полторы. Может две… Так не посчитать.
— Понятно. — Я кивнул. — А жертвы они где приносят? Где-то на опушке?
Денис повел пальцем дальше. Чуть в сторону от жилого комплекса, к краю острова. Туда, где Роща подходила совсем близко — зеленое пятно почти касалось берега.
— Вот здесь, — сказал он тихо.
Я прищурился, вглядываясь.
— Что там?
— Пляж был когда-то. Или набережная, — Денис говорил медленно, вспоминая. — Я осматривал это место с воды. Там башенка какая-то стоит. Старая, может, маяк, может просто для красоты. Ангар рядом какой-то. Причал раньше был вроде. Еще там пятачок такой, пустой, а за ним — уже Роща. Он замолчал.
Я кивнул. Ну да, логично, что жертвоприношение будут устраивать там. Понять бы только, когда…
— Ладно, — сказал я. — Допустим. Ты знаешь, где они могут держать твою сестру? В какой высотке? В подвале? Где?
Денис покачал головой.
— Не знаю, — голос виноватый. — Я пытался высмотреть, но… Не смог подобраться близко.
Я вздохнул, потер переносицу.
— М-да. Тогда искать ее в стойбище — себе дороже. Сотня мутов. Десяток зданий. Пока найдем, нас сожрут к чертям.
Посмотрел на карту. На пляж, где проводят жертвоприношения…
— Значит, проще отбить во время церемонии, — сказал я, думая вслух. — Когда она будет?
Денис доел остатки каши, скомкал упаковку.
— Обычно муты не держат жертв долго, — сказал он. — Не хотят кормить. Хватают перед самой церемонией. За день, максимум два. По крайней мере, так в убежище говорили. А жертвы приносят каждое полнолуние.
Я невольно покосился на небо, тут же сам себе обозвав балбесом. Тут солнца-то не видно за низкими тучами, какая уж луна…
— Симба, — позвал я мысленно. — По данным календаря, когда полнолуние?
— Сегодня, шеф, — откликнулся ассистент.
Я хмыкнул и посмотрел на Дениса.
— То есть — сегодня?
Парень пожал плечами.
— Похоже на то. Вчера дождь шел, я не видел луны.
Я кивнул. Понимаю.
— Ладно. Стемнеет — посмотрим. Надеюсь, мутантский календарь от нашего не отличается. Часов пять-шесть у нас есть. До темноты. А до церемонии — еще больше. Времени достаточно.
Посмотрел на Дениса.
— Ладно. Значит, сегодня работаем.
Он кивнул, облегченно выдохнул. В глазах появилась надежда.
Я вернулся к карте. Наклонился, изучая подходы. Река, остров, пляж, Роща. Молчал, прикидывал варианты. Денис стоял рядом, ждал. Нервничал — видно было по тому, как он переминался с ноги на ногу.
— И что… что будем делать? — не выдержал он.
Я посмотрел на карту, потом на него… М-да. В очередную авантюру лезу… С другой стороны — где наша не пропадала?
— Смотри, как мы поступим… — проговорил я.
* * *
Коптер резал воздух над руинами, винты монотонно гудели. Рокот стоял за спиной пилота, держась за спинку кресла, смотрел на карту, выведенную на монитор. Зеленые линии маршрутов, красные метки опасных зон, синие пятна проверенных секторов. И ни одной желтой точки — ни одного следа цели.
Синтет ускользнул, как дым между пальцев. Будто призрак. Но призраки не убивают десятерых бойцов за раз, не взрывают станции, не угоняют технику.
Значит, не призрак. Значит, можно найти.
Рокот смотрел на карту и прикидывал варианты. В принципе, их было немного. Как только позволила погода, они принялись нарезать круги, начиная от той точки, где отрубился маяк багги, и, в целом, направление было понятно. Скорее всего, синтет собирался куда-то в сторону центра. Вариантов маршрута тоже было не сказать, что много: достаточно прикинуть, где можно проехать на технике, а где нет — с воздуха это было хорошо видно. Но имелся один толстый нюанс: скорее всего, синтет знал, что за ним идет охота, и прятался. А установить, где именно он мог скрываться в разрушенном городе — вот это уже задачка со звездочкой.
Умный ублюдок.
— Командир, — голос пилота прервал размышления. — Сектор восемь проверен. Пусто. Переходим в девятый?
Рокот кивнул, хотя пилот его не видел.
— Переходим. Держи курс на север. Вдоль реки.
— Принял.
Коптер накренился, взял курс чуть левее. Внизу мелькали руины — серые, мертвые, одинаковые. Дома без крыш, улицы, заросшие кустами, воронки от снарядов. Постапокалипсис во всей красе.
Рокот обернулся, посмотрел на отряд.
Бойцы сидели вдоль бортов коптера, ждали. Молот дремал — огромная туша откинулась на спинку сиденья, руки скрещены на груди, пулемет лежит рядом. Глаза закрыты, дыхание ровное. Спит на ходу, зараза. Впрочем, Молот умел отдыхать где угодно. Полезный навык.
Вьюга сидела напротив, неподвижная, как статуя. Серебряная маска вместо лица, синие огоньки кибероптики тускло светились изнутри. Винтовка лежала поперек коленей, в руках — планшет, подключенный к умному прицелу. Проверяла, настраивала, калибровала… Даже сейчас занята работой. Профессионал, чего уж тут.
Клык сидел чуть поодаль, молчал. Смотрел в окно, на руины внизу. Лицо спокойное, непроницаемое. О чем думал — не скажешь. Клык вообще редко говорил. Делал свою работу тихо, четко, без лишних слов. Таких Рокот уважал.