Гром спрыгнул из переднего броневика, огляделся по сторонам. Массивный, бородатый, лицо усталое. Махнул рукой:
— Выгружаемся! С ранеными поаккуратнее! Давайте, давайте, не стоим!
Люди начали вылезать из машин. Медленно, с трудом. Кто-то охал, держась за ушибленные ребра. Кто-то прихрамывал. Освобожденные женщины выбирались из броневиков, жмурились на хоть и тусклый, но свет.
Из броневиков начали вытаскивать раненых. Двоих на носилках — самодельных, из досок и ремней. Один без сознания, голова болталась. Второй стонал, сквозь зубы. Медуница шла рядом, придерживала капельницу — видимо, раздербанила бортовую аптечку.
Еще троих вывели под руки. Парни держались на ногах, но с трудом. Один обмотан бинтами по грудь, у второго рука на перевязи. Третий, кажется, с контузией. Стоит, смотрит в одну точку, не моргает…
Я подошел к броневику Крона, заглянул внутрь через открытую дверь. В десантном отделении еще оставались люди — человека три-четыре. Сидели на скамейках, никто не двигался. Один держался за раненую ногу, стискивал зубы. Другой просто сидел, уставившись в пол.
— Выходите, — бросил я. — Приехали.
Раненый поднял голову, посмотрел на меня мутным взглядом. Кивнул. Начал подниматься, опираясь на стенку. Я протянул руку, помог. Вывел наружу.
Крон обходил машины, проверял повреждения. Останавливался у каждой пробоины, у каждой оплавленной деструктором обшивки. Записывал что-то в планшет. Хмурился все сильнее.
Гром подошел к нему, постоял рядом.
— Плохо? — спросил.
— Да не особо, — буркнул Крон, не отрываясь от планшета. — Броню подлатать — вообще не проблема, но у этого, — он пнул колесо своего броневика, — подвеска под бо-о-ольшим вопросом. Второй — лучше, но тоже не айс. Багги — один вообще чудом доехал, движок барахлит. Впрочем, какая разница. Все равно здесь бросать. Если потом вернемся с запчастями — починю.
Гром кивнул. Повернулся к людям, поднял голос:
— Разгружайте машины. Берем все, что можем унести с собой. Оружие, боеприпасы, еду, воду! На технику больше не рассчитываем.
Люди зашевелились. Полезли в машины, вытаскивали рюкзаки, ящики с патронами, канистры с водой. Началась привычная рутинная работа по мародерке.
— Бросаем технику? — я подошел к Крону.
Тот пожал плечами.
— Конечно. Я бегло осмотрел тачки, но гарантировать, что в них нет маяков, не могу. Их бы вообще рвануть, по-хорошему, но шансов, что взрыв заметят, еще больше. Так что, если не хотим привести хвост прямо на базу — оставляем машины здесь. Если повезет — потом вернемся, посмотрим… Не найдут — разберу тут все по винтику и соберу обратно.
Я кивнул. Логично. Не хватало только привести корпоратов прямо на базу… Новую базу, судя по всему. Даже сейчас имеется риск, но тут уж без вариантов. Без машин бы мы сюда не добрались.
Из броневиков начали выносить тела. Я поморщился. Даже не ожидал, что их будет так много… И это не считая тех, кто погиб в дороге…
Укладывали рядом, вдоль стены ангара. Один за другим. Восемь человек. Накрывали тем, что было — брезентом, куртками, одеялами.
Гром стоял у тел. Смотрел. Лицо мрачное, челюсти сжаты так, что скулы выпирали. Руки сцеплены за спиной. Стоял неподвижно, как каменный.
К нему подошел Шило. Постоял рядом, тоже посмотрел на тела. Потом тихо проговорил:
— Гром. Это не твоя вина.
Гром не ответил. Даже не повернул головы. Продолжал смотреть.
Шило постоял еще немного, потом ушел.
Раненых уложили в стороне, у противоположной стены. Семеро. Медуница возилась с ними — проверяла повязки, меняла бинты, вкалывала что-то из шприцов.
Я подошел ближе.
Один из раненых лежал на растянутом на полу одеяле. Контуженный — тот, что смотрел в одну точку. Сейчас он лежал на боку, дышал ровно. Спал, наверное. Или отключился.
Второй сидел, прислонившись к стене. Рука на перевязи, бинты на груди. Лицо бледное, но сознание ясное. Смотрел перед собой, губы шевелились — молился, что ли…
Третий лежал на носилках. Медуница склонилась над ним. Руки в крови по локоть. Девушка пыталась остановить кровотечение, но, кажется, было уже поздно. Раненый хрипел. Грудь вздымалась тяжело, неровно. Лицо серое, губы посинели. Глаза открыты, смотрят в потолок.
Медуница качнула головой. Почти незаметно. Опустила руки.
— Не дотянет, — тихо сказала она. Никому конкретно. Просто констатировала факта.
Раненый услышал. Захрипел, попытался что-то сказать. Не вышло. Рука дернулась, нащупала руку Медуницы. Раненый схватился за нее — слабо, пальцы едва сжались.
Медуница посмотрела на него. Сжала его ладонь в ответ. Наклонилась ближе, посмотрела в глаза. Ничего не сказала. Просто держала.
Парень затих.
Медуница закрыла ему глаза. Медленно, осторожно. Подержала ладонь на его лице секунду, потом убрала. Встала. Вытерла руки о штаны, повернулась и пошла к следующему раненому.
Девять.
Я отошел в сторону.
Семь убитых. Семь раненых, один из которых только что умер на руках у Медуницы.
Кто-то в стороне пробормотал:
— Еще легко отделались.
Может, и так.
Я снова отправился искать Крона. Он сидел у одного из багги на ящике с боеприпасами. Водил пальцем по экрану планшета, что-то записывал, бормотал себе под нос. Рядом валялась куртка, на ней — разобранный пистолет, тряпка в масле.
Я подошел, присел на соседний ящик. Крон поднял взгляд, кивнул, снова уставился в планшет.
Молчали с минуту. Крон записывал координаты, сверялся с какой-то картой. Я смотрел на ангар, на людей, на накрытые тела у стены…
— Крон, — позвал я. — Слушай…
Он поднял взгляд.
— Не надо бы, чтоб на базе узнали, что Ида работала на ГенТек.
Крон секунду смотрел на меня. Потом странно усмехнулся — криво, без веселья.
— А ты в ней уверен?
Я помолчал. Взвешивал ответ.
— На сто процентов верить нельзя никому, — сказал я медленно. — Но… да. Думаю, ей можно доверять.
— Почему?
— Она привела нас на станцию. Показала, как пробраться внутрь. — Я загнул палец. — Привела в женский блок, помогла найти пленных. — Второй палец. — Когда я сражался с двойником — пыталась спасти. Могла свалить, но не свалила, — третий.
Я посмотрел на Крона.
— Этого достаточно?
Крон вздохнул. Отложил планшет на колени, потёр переносицу. Устало.
— Люди меняются, Антей. Под давлением. Под угрозой. Сегодня она с тобой, завтра — против. Ты сам это знаешь.
— Знаю, — кивнул я. — Но если бы она хотела нас слить — было сто возможностей. Не воспользовалась ни одной.
Крон помолчал. Потом кивнул.
— Ладно. Я буду присматривать за ней. Ненавязчиво. — Он поднял взгляд. — Но если что-то пойдёт не так…
— Я понял, — оборвал я.
— Спасибо, — добавил после паузы.
Крон хмыкнул. Взял планшет обратно, снова уставился в экран. Но не записывал ничего. Смотрел в одну точку.
— Только других убеди держать язык за