«А на что ты надеялась, если ОН всего лишь привиделся?»
– Как ты себя чувствуешь? – заботливо склонился надо мной Элларитэй.
– Мне страшно, – честно ему призналась. – Страшно видеть тебя таким милым.
– Это ты нас всех напугала, – возразила сквозь слёзы Ярина. Теперь она ревела от облегчения и счастья, – когда внезапно пропала вместе Сарваром, а Дарк сказал, что прямого приказа привести тебя не отдавал, просто громко негодовал по поводу нашего чересчур вольного поведения. Тогда Сарвар вызвался найти тебя и сопроводить для строгого внушения, и Дарк не стал возражать.
– Что с Сарваром? И тем ташидом, что был с ним? Их поймали?
– Заговорщиков поймали, – ответил Киар. – Ведётся допрос. Всё оказалось сложнее, чем мы думали. Но сейчас тебе лучше отдохнуть, чем говорить об этом.
– А Тень? Он выжил? – задала я, пожалуй, самый главный для себя вопрос.
– Нет.
Значит, я теперь пустышка... Что ж, большинство людей так живут и не жалуются.
Глаза Ринки по новой наполнились слезами.
– Киар, убери её от сюда, – тихо и проникновенно попросила я. – Оставьте меня одну.
Они послушались. В комнате воцарилась гнетущая тишина. Я повернула голову и уставилась в потолок. В груди разлилась сосущая пустота безнадёги.
Да ладно! У мамы тоже нет дара, тем не менее она нашла своё предназначение в целительстве, где даже многим ведунам до её уровня далеко. Ринка вон тоже не больно-то рвётся заниматься ведовством. Разве что иллюзиями балуется для развлечения дочери. Подруга, правда, не смогла пройти практику и диплом до сих пор не получила…
Из уголков глаз к вискам скользнули непрошенные слезинки.
Если лисе отрубить хвост и посадить на цепь, она не превратится в собаку, а её скрипучее повизгивание не сойдёт за лай. Так и останется навсегда калекой. И на волю такую уже не выпустишь – без хвоста быстро сгинет.
Однако то лиса, они все хвостатыми рождаются, а одарённых среди людей от силы один процент. Проблема в том, что свой дар я ощущала не чем-то внешним, а частью самой себя, без которой никогда не смогу быть полноценной.
Или это во мне говорит обыкновенное тщеславие? Мне просто нравилось быть сильнее других, входить в тот самый пресловутый процент?
Дверь медленно приоткрылась, в комнату проскользнула Шита и замерла, любопытно принюхиваясь. Густая тёмно-серая с серебристым отливом шерсть походила на плюш, и на ощупь, наверное, была такая же шелковистая и мягкая.
– Кис-кис-кис, – позвала я и похлопала по месту рядом с собой.
Эйра недоверчиво сощурила голубые глаза, настороженно повела маленькими круглыми ушками.
– Как знаешь. – Я отвернулась. С Муркой была та же история: чем меньше внимания обращаешь, тем больше ластится.
Данная тактика сработала и на этот раз: на кровать бесшумно вспрыгнуло довольно увесистое тело. Я не спешила приставать к Шите с ласками, равнодушно глядя в потолок. Раздалось вопросительное мурканье, и расслабленно лежащую на постели левую руку требовательно боднула кошачья голова. Я легонько её погладила. Довольная выпрошенной лаской эйра растянулась рядом и убаюкивающе замурлыкала. Может, действительно поспать? Утро вечера мудренее, а судя по освещению в комнате, сейчас как раз-таки вечер.
***
Задремала я настолько незаметно, что поначалу даже не поняла, почему вдруг стало темно. Стеклянный фонарь с заключённым внутри элементалем мягко подсвечивал прикроватную тумбочку и макушку сидящей на полу подруги.
Что с ней? Почему рядом не легла?
Я присмотрелась и сообразила, что это вовсе не Ринка.
– Ал? – спросила тихо и недоверчиво. Лишь бы мне сейчас не снился кошмар, и обернувшийся друг не оказался каким-нибудь кровожадным монстром.
Парень вздрогнул, явно очнувшись от сна.
– Тай, – с облегчением выдохнул он, будто тоже чего-то боялся или сильно переживал.
– Почему ты здесь сидишь? – глупо спросила я.
– Могу лечь, – не менее умно ответил муж, поднимаясь.
Он был полностью одет в отличие от абсолютно голой меня. Последнее я осознала только сейчас. Силы вернулись, а вместе с ними чувствительность обнажённого тела, накрытого лишь тонким шёлковым покрывалом, которое провокационно сползло до середины груди. Я поспешно натянула его повыше. Надо отдать Алу должное – всё это время он смотрел мне в лицо.
– В смысле, как ты попал в Хаттан?
– Верхом на драконе.
– Не шути так, – возмутилась я, садясь и не забывая придерживать одной рукой покрывало.
– Я не шучу.
С удивлением обнаружила, что после сна действительно чувствую себя прекрасно. Ал устроился на краю кровати. Я чуть помедлила и порывисто его обняла. Муж крепко прижал в ответ и ласково провёл рукой по спине. Какое-то время мы просто молчали.
– Ты знаешь, что случилось? – спросила я, не спеша отстраняться.
– Да.
– У меня больше нет дара.
– Ты уверена?
– Угу. Ничего не чувствую. Пустота.
– Прошло слишком мало времени. Не спеши отчаиваться.
Ал так убеждённо это произнёс, что мне захотелось увидеть его лицо.
Я отодвинулась и принялась внимательно разглядывать друга-супруга. В нём что-то неуловимо изменилось или было всегда, а сейчас выдвинулось на передний план. Вот только я никак не могла понять и объяснить себе, что именно.
– Поцелуй меня.
Он замешкался лишь на мгновение – чересчур внезапной была просьба, а потом стремительно, пока просительница не передумала или не объявила, что пошутила, наклонился и накрыл мои губы своими. Сначала легко и бережно, давая время одуматься и пойти на попятный, но, когда я потянулась навстречу, перестал «церемониться». Одна рука оплела мою талию, вторая обхватила затылок, пальцы запутались в волосах, перебирая растрепавшиеся пряди, ласково провели по шее. Тысячи мурашек затанцевали по коже, а внутри разлилось вязкое щекочущее тепло. Поцелуй становился всё требовательнее и глубже, сливая нас воедино, смешивая и деля на двоих головокружительные ощущения.
Неужели это действительно происходит со мной и Алом? Почему тело так остро и страстно реагирует на прикосновения мужчины, которого я привыкла считать другом? Мы и раньше обнимались, и, как недавно выяснилось, не единожды целовались, но вот так я плавилась в объятиях Ала впервые.
Губы мужа скользнули вдоль шеи, обожгли дыханием ключицы. Из моей груди вырвался протяжный стон, а тело бесстыдно выгнулось навстречу. Покрывало на нём удерживалось исключительно благодаря нашим тесным объятиям. Да что со мной происходит?!
Ал