— Кто? — Ида вздрогнула и обняла меня так крепко, что мне только и оставалось не дышать.
— Прошу, давай уедем, — взмолился Владислав и положил свою ладонь на мои сцепленные на спине Аделаиды пальцы. Ида тоже замерла. А потом вдруг потянулась выше, чтобы тихонько прошептать мне на ухо:
— Но по папе я скучать буду сильнее…
Глава 30
— Так кто? — спросила я, возвращаясь на кухню.
У Влада была двухкомнатная большая квартира в новом жилом комплексе в центре. Добираться до садика весьма затруднительно, но мы всего лишь на неделю, и Валерия Ивановна обещала помочь. Я только уложила Аделаиду спать, она сегодня задержалась, потому что столько эмоций, столько страхов и радости, и ни в какую не засыпала ни под сказку, ни под колыбельную. Время перевалило за одиннадцать вечера, а Влад все не уезжал. Он сразу предупредил, что в этой квартире не живет и до этого сдавал, а теперь она пустая. Он не станет нам докучать, только убедится, что все хорошо, и уедет.
Я не знала, куда деть руки, и просто спрятала их в карманах платья. Странное время, странный разговор и странные мы.
— Катя, — Влад отвёл глаза, уставился в окно, где были видны только такие же окна высоток. — Она испугалась, и, в общем… Прости.
Слова про Катерину больно резанули по памяти, и я, чтобы не было заметно моих глаз с первыми признаками слез, тоже отвернулась. Посмотрела на кухонный гарнитур. Подошла и коснулась сенсорной кнопки чайника.
— Ты просишь прощение за то, что твоя жена обратилась в опеку? — я усмехнулась. Превратности жизни.
— И за это тоже. И за позорную истерику. И Катерина не жена… — голос у него усталый, и во всем виде нет лоска, волосы растрёпанные, только что проклюнувшаяся щетина, пальцы нервно сжимали бока кружки.
— Мне это неинтересно, — отрезала я, не желая выслушивать подробности жизни Влада, просто потому что не была в себе уверена. Близость Владислава, его холодный ум, рациональность и благородство сейчас играли против меня, вынуждая быть благодарной за все, но я не могла. Внутри обида сидела прочно. Она пустила толстые корни внутрь души, разрезая ее и калеча.
— У меня был выбор… Остаться и дождаться, когда ты сама уйдёшь, полностью разбитая, или уйти самому, но быстро…
И Влад выбрал меньшее зло. Просто сорвал пластырь резко. Только он не понимал, что есть и третий вариант. Остаться вместе, несмотря ни на что…
— Ты предал меня, а не ушёл быстро… — напомнила я, упираясь ладонями в столешницу и приподнимая голову, чтобы слёзы не смели покатиться из глаз.
— Я не изменял тебе, — тихо произнёс Влад, и проскрежетали ножки стула по плитке. Холодная, чужая квартира. А та, в которой жили мы с Владом… Я считала ее домом, тащила уютные мелочи, диванные подушки из мягкого велюра, макраме… Идиотка.
Как есть идиотка, которая на этой фразе дёрнулась, словно исполнилось самое заветное желание. Самое-самое. О котором и мечтать вдоволь непозволительно было. Только это ложь, как и все, что между нами было. Одна Аделаида это правда. Но только моя.
— Не надо, не унижайся и не оправдывайся, — мой голос срывался, потому что я терпеливо цедила по слову из себя, а не как хотела, кричала их, бросала.
— Нет ничего унизительного, что спустя столько лет я решился сказать правду… — Влад подошёл слишком близко, и мое тело против разума реагировало на это. Напряглось, приготовилось к невесомым прикосновениям, легким порхающим пальцам, что лягут сначала плечи и потом…
Нет. Так нельзя. Это неправильно. И в одну реку не зайти дважды.
— Ты не видел третий вариант. Мы могли остаться вместе. Но ты предпочёл мне спокойную жизнь. За что тебя поставили перед выбором? — я догадывалась, что за «неправильную девушку», и зачем-то все равно хотела знать наверняка, словно это помогло бы мне меньше его любить. Хотя… после всего неужели до сих пор люблю?
— За мой выбор… тебя.
Слова как камни полетели в мою душу. Я вся сжалась, съежилась.
— То есть ты струсил? — мне казалось, что на моих губах корка льда, и слова пришлось прошипеть. Я была зла, потому что Влад даже не попробовал бороться за нас. Его покорность судьбе лишило мою дочь отца, он просто не захотел даже попробовать.
— Аглая…
— Замолчи, не говори ни слова… — инистая наледь на губах пошла трещинами. Ее растапливал огонь, который поднимался из груди и грозил погрести под собой все. — Ты понимаешь, что натворил? Ты хотя бы на минуту представь, что твоя сыновья любовь сделала с Аделаидой? Ты знаешь, каково это было врать Иде про отца, как приходилось выкручиваться, объясняя, что просто так случилось и у нас нет папы? Ты не догадываешься даже, сколько раз я кричала в подушку после таких разговоров и как Аделаида в Новый год в платье снежники стояла и смотрела в актовом зале на дверь, надеясь, что и ее папа придёт и будет снимать ее на телефон, а потом брать на руки и дарить подарок…
— Тише, пожалуйста не кричи, умоляю, Аглая… — Влад положил ладони мне на плечи и прижал к себе. Спиной я ощущала тепло его тела, и от этого становилось только больнее. — Пожалуйста, тише… Не разбуди Иду…
Пальцы сжались на моих плечах, и я в порыве какой-то неправильной детской истерики старалась их сбросить, оттолкнуть Влада. Я даже развернулась к нему лицом и уперлась ладонями в грудь. Не замечала, как по щекам стекают горячие дорожки слез.
Сначала я переживала предательство и измену, а теперь ещё и разочарование. Все это время я верила во Влада больше, чем он сам в себя.
Зря.
— Уезжай, — губы дрожали. Я тыльной стороной ладони старалась вытереть все слёзы, но не получалось. Они словно водопад. — Не хочу тебя видеть. И вообще чтобы ты появлялся в нашей жизни.
— Нет.
Глава 31
— Почему Аделаида? — спросил Влад и уткнулся носом мне в волосы. Я правда хотела