– Надо сказать, – Гоша стискивает зубы, не забывая при этом работать на публику, – вы очень неожиданно, кхм, соединили здесь простоту и роскошь! Сразу видно мастерство, – кривится, – и полет фантазии.
Ах ты! Да что ты себе позволяешь!
Набираю полную грудь воздуха, уже открываю рот, как… Щелк! Вспышки…
Я и забыла, где мы.
– Со своей стороны хочу отметить, – улыбаюсь елейно, – что я была удивлена уровнем надежности вашей компании! Всегда чувствовала себя, – делаю паузу, – защищенной!
Гоша дергается, но сохраняет лицо.
– Я думаю, – его руки смыкаются на моем запястье, – нам имеет смысл поподробнее обсудить будущее сотрудничество!
Оглядываюсь.
К нам прикованы взгляды журналистов и блогеров… Кто-то в дорогих костюмах присматривается ко мне.
Начать вырываться?
Устроить истерику?
Ведущий, почувствовав заминку, перехватывает инициативу:
– А сейчас я предлагаю перейти в нашу лаунж-зону!
– В очень уютную лаунж-зону, – шипит мне на ухо Гоша, – прям как квартирка твоей начальницы!
– Отпусти мою руку! – пытаюсь вырваться так, чтобы это не выглядело борьбой.
– Ага! Щас! Разогнался!
Но он действительно отпускает мою руку!
На мгновенье!
Для того, чтобы очень элегантно перехватить меня под локоть!
Уверенно перехватить, я бы сказала. Мертвой хваткой!
Теперь шансов вывернуться у меня ноль.
– Пошли… – он тянет меня к выходу из зала.
– Куда? – я семеню за ним на шпильках, не забывая улыбаться.
– Куда-нибудь, где можно закрыть двери! – он также приветливо растягивает губы и раскланивается с мужчинами в дорогих костюмах.
Скольжу по ним взглядом. Выхватываю Серегу.
Он стоит с открытым ртом, прямо-таки обалдевший.
Вот черт!
Ну и устроили мы…
– Сюда!
Гоша впихивает меня в какую-то комнатушку…
Блин!
Какая ирония! Каморка охранника!
– Что? Привел меня на свое рабочее место? – выдыхаю яростно. – Как ты там говорил? Дорогой пиджак с чужого плеча? Телефон в кредит?
– А ты у нас безымянная помощница, да? Почти уборщица? – упирает руки в бока он, откидывая полы еще более дорогого пиджака. – А ну-ка расскажи мне, дорогая, что за пьяные мужики к тебе по ночам шляются!
– А чьи кружевные трусы у тебя в комоде?
– Да не мой это комод! Я в ту квартиру впервые в жизни за двадцать минут до тебя приехал!
– Ах ты лжец!
Делаю резкий замах, но задеваю какой-то провод, теряю равновесие!
– Сама такая!
В ту же секунду обнаруживаю себя в крепких горячих руках. И…
Он прижимает меня к себе, его губы накрывают мой рот…
Да что же это!
Да как?
Да я ж об этом трое суток мечтала! Ой… Нет…
С размаху ударяю его кулаком в грудь, но его объятья становятся от этого только крепче. Бью еще раз, только, кажется, не так сильно…
– Отпусти!
– Ни за что!
– Лжец!
– Сама такая!
– Ненавижу, – выдыхаю, кажется, слишком томно.
А в ответ лишь довольная усмешка. Самодовольная, я бы сказала!
– Блин, Ира, не кусайся! – умудряется возмутиться, не прерывая поцелуя.
– Ирма! – шепчу, не открывая глаз. – Я – Ирма…
– Ирма… К этому мне еще надо будет привыкнуть, – улыбается, ласково ведет пальцами по вискам. – Какого черта сбежала?
– Ну… – всхлипываю. – А как? Ты ж бы не смог! Принять женщину богаче себя!
– Хрен с два ты богаче меня, – выдает явно довольным голосом.
– М, – запускаю пальцы ему в волосы, сама тянусь для поцелуя. – Значит, на дачу можно поехать еще раз!
– Хоть сегодня, – он подхватывает меня под бедра, усаживает попой на какой-то стол, сам втискивается у меня между колен.
– А у меня, – выдаю дрожащим от его ласк голосом, – есть мороженое…
.
Эпилог
Ирма
– Так! А тарелки за собой убрать? – возмущенно кричу с кухни.
– Ну, ма-ам! – тянет мой сын пока еще высоким, но уже очень похожим на отцовский голосом. – Между прочим, у Шевцовых это домработница делает!
– Бедные, бедные Шевцовы! – фыркает Гошка, заходя на кухню нашего дома.
Небольшого. Но очень уютного. По крайней мере, муж любит это подчеркнуть. Иногда, правда, с издевкой!
– Отнеси тарелку в мойку, не рассыплешься, – говорит он сыну.
Тот с отцом не спорит, шумно вздыхает, за что получает шутливый щелчок по уху.
Его младшая сестра уже без возражений тащит свою чашку поближе к посудомойке.
– Ты как, – муж подходит ко мне вплотную, нежно обнимает, касается губами кончика моего носа. – Нервничаешь?
– Да елки, – фыркаю, прижимаясь к любимой широкой груди. – Заказчик какой-то дурак! И Людка опять свалила!
– Опять в Ялту? – хохочет Гошка.
– Ну да! Это же ИХ место! – я закатываю глаза.
– Нам проще, – Гошка нежно скользит губами по моим скулам, ловит губы. – У нас любое место наше!
– Мр-р-р, – запускаю пальцы в его волосы, – ты мой самый лучший антистресс.
– Хочешь, я с тобой поеду? – нежно шепчет мне на ушко муж.
– В качестве кого?
– Конечно, в качестве охранника! – довольно фыркает он. – В дизайне я пока ничего не понимаю!
– Это можно исправить, – шепчу я, прижимаясь к нему еще крепче.
– Если исправлять будешь ты… – отзывается он тем же тоном.
– МАМ!
Блин! Я аж вздрагиваю.
– В школу опоздаем.
Да черт!
– Давай я их отвезу, – улыбается Гошка. – У нас все равно в том районе встреча в десять. А ты выпей лишнюю чашечку чая, – он еще раз быстро целует меня в носик. – Люблю тебя, – и уже детям. – В машину! Быстро!
Я стою на кухне и смотрю, как они выезжают.
На очень уютной, надо сказать, кухне.
Кухне очень надежного дома, который построили мы с ним вместе.
Мы удачно купили участок очень близко к Москве. Он у риелторов считался неликвидным. И рельеф не очень, и вода слишком близко.
Но мы сделали из этого самую настоящую конфетку! Теперь у нас прямо во дворе каскадный пруд с лилиями, и дом расположен так, что почти во всех его комнатах всегда есть солнце.
Вот так. Главное, под налетом ежедневности рассмотреть суть. Тот самый затаенный в глубине бриллиант. То самое ценное, сокровенное, что увидят совсем не многие. А только тем, кто умеет видеть, мечтать и любить.
И тем, кто знает азбуку Морзе!