Дина часто дышит и, наконец, всхлипывает. Знаю, что пытается сдержаться. Но не получается. И, словно боясь показать мне свои эмоции, закрывает лицо руками.
Она беспомощно сидит у стены. И только плечи подрагивают от безмолвного плача.
Что-то неприятное и колючее начинает скрести в груди, но я старательно возвожу стену от этого. Нужен трезвый ум и расчет. Эмоции — это пустое. Они только помешают.
Скрежет, хоть и продолжается, но становится тише и незаметнее.
Она сама виновата.
Хмурюсь и подхожу к девчонке. Вынимаю руки из карманов и, прежде чем обхватить ими тонкие плечи Дины, несколько секунд просто держу их в воздухе. Как будто прикоснуться к ней боюсь. И замечаю, как пальцы дрожат.
И тогда, матерясь про себя, крепко вцепляюсь ими в плечи девчонки и тяну ее вверх.
Она убирает руки от лица и открывает глаза. Смотрит на меня. Чуть приоткрывает рот и губы дрожат. Мой взгляд сразу же устремляется вниз и мне стоит зверских усилий сдержаться, чтобы не наброситься и не впиться в них.
Сглатываю сухой ком в горле и чувствую, как сохнут мои губы. От жажды поцелуя сохнут. От близости девчонки и невозможности получить то, что они хотят.
Я сильнее этих желаний. Моя сила воли…
— Арсен, что происходит? — сбивает с правильного настроя тонкий дрожащий голосок Дины.
Я веду ее к дивану и надавливаю на плечи, чтобы села. Слушается.
Отпускаю ее и иду к окну. Отхожу на безопасное расстояние. Может, так смогу нормально думать. И скрежет этот в груди отъебется!
— Ты не послушала меня, — говорю строго и сдвигаю брови.
Молчит. Шмыгает носом и молчит. И так смотрит. Сука, она так смотрит! И я не выдерживаю! Я! Я первый отвожу взгляд, потому что чувствую, что еще секунда и стена в груди рухнет. И что тогда? Я не привык к такому.
— Я просил тебя ничего не предпринимать. Ничего не делать. Неужели так сложно было? — спрашиваю все так же серьезно, но теперь уже глядя в окно. — Ты чуть все не испортила, Дина.
— Мне было страшно… — почти шепчет она и я снова возвращаю взгляд на заплаканное лицо не в силах бороться с самим собой. — Я не понимаю, Арсен… что все это значит? — всхлипывает и вытирает ладонью слезы со щеки. — Нас посадят? Я не понимаю, — опускает взгляд. — Твои знакомые… друзья… Николай… Таир… Градов… они все… Они все предатели? — вскидывает на меня взгляд.
— Не все, — чуть усмехаюсь я.
— Арсен… — хнычет Дина. — Я не могу так… — закрывает лицо руками и плачет.
И я не могу, блять. Не могу!
То, что просто скрежетало в стенку, теперь долбится в нее. И с каждым ударом стена становится уязвимее. Неужели я не смогу с этим справиться?! Я?!
— Перестань плакать, Дина, — морщусь я от боли в груди. Что-то острое и неприятное тычет в самое сердце. Не дает ему спокойно стучать.
Хмурюсь еще больше, злясь на себя, но делаю шаг к девчонке. Встаю перед ней и смотрю сверху вниз. Она так и сидит с закрытым лицом.
— Дина, — зову тихо, не узнавая собственный голос.
Она медленно встает и прижимается лицом к моей груди. И от этого касания я испытываю адскую боль. Такую острую, но очень быструю боль. Как будто что-то колючее и ледяное отрывается и моментально плавится от жара ее слез, которые я ощущаю на своей груди.
Я даже зажмуриваюсь от резко возникшей боли. Но удивительно, боль быстро проходит и после нее я испытываю нереальное облегчение. Как будто избавился от чего-то, что долго тяготило меня. Не давало нормально дышать.
Я даже громко выдыхаю. И обнимаю девчонку. Одну ладонь кладу ей на поясницу, а вторую — на затылок. И прижимаю к себе. Еще и носом утыкаюсь в макушку. И дурею. От ее запаха дурею. От запаха и от близости.
— Глупенькая маленькая девочка, — вырывается из меня шепот. И я губами касаюсь ее волос.
Грудь обжигают ее слезы, которые намочили рубашку и теперь добрались до кожи. Дыхание Дины оставляет ожоги. И ритм ее сердца сбивает мой собственный и заставляет подстраиваться.
Но я все ей прощаю. Все… за то невероятное облегчение, которое испытываю сейчас. Это сродни оргазму. Так же сносит башку. Только я знаю, что испытаю это всего один раз.
— Все будет хорошо, — шепчу я ей в волосы и опять целую. — Не плачь, Дина.
А она уже не плачет. Нет всхлипов. И плечи не дрожат. Но все так же стоит, уткнувшись в мою грудь.
— Ты очень храбрая девочка, — с улыбкой произношу я, наслаждаясь своим состоянием.
Дина отрывается от меня и поднимает взгляд.
— А что будет дальше, Арсен? Я не понимаю… нас посадят? Этот адвокат решил сдать меня? А Таир? Неужели он предал тебя, Арсен? Что тогда делать?
— Как много вопросов, — большим пальцем стираю слезу с ее щеки. — Не думал, что ты такое устроишь. Весь сценарий нам сломала своим бегством.
— Сценарий? — чуть хмурится. — Что все это значит, Арсен?
— Мой арест и обыск — часть плана. Мне нужно было уйти из вида, чтобы вынудить их совершить ошибки.
— Ошибки?
— Да. Мой арест повлек за собой и наложение ареста и на счета компании. Константин и тот, кто за ним стоит, стали нервничать и торопиться. А это всегда приводит к ошибкам. Порой — фатальным.
— То есть… — еще больше хмурится Дина. — То есть тебя на самом деле не арестовали? А обыск? Ведь это были полицейские! Так ведь, Арсен?
— Да. Самые настоящие полицейские. Они должны были тебя забрать. Но кто же мог предположить, что ты окажешься такой шустрой, — усмехаюсь, вспоминая рассказ Таира. — Мне пришлось чуть-чуть компенсировать ущерб, который ты нанесла полицейскому. Настоящему полицейскому.
Я уже открыто улыбаюсь. Настроение у меня хорошее. До сих пор еще не отпустила эйфория от свободы, которое я испытал после того, как отпустило в груди. Дышится свободнее. Рядом Дина. За эти дни я дико соскучился по ней.
Убить готов был того, кто упустил ее. Но это все потом…
Кладу руки ей на талию, вжимая в стояк. И тянусь губами к ее рту. И даже прикрываю глаза от предвкушения.
— То есть получается, что это все была игра? — получаю ощутимый такой толчок в грудь и распахиваю от неожиданности глаза.
Прогоняю пелену с глаз и смотрю на нахмуренную Дину.
— Ты знаешь, что