За северным краем Татена, отделенные от шатров полосой пустой земли шагов примерно пятьсот в ширину, полыхали многочисленные костры, как если бы сами звезды сошли с неба, чтобы принять участие в торжествах. Костры горели ярко, подпитываемые сухим навозом и старыми костями и раздуваемые никогда не стихающим тут ветром.
Со стороны шатров к кострам направлялась группа воинов-агонов, они тащили костяную повозку, груженную целой горой мяса. Возглавляющая процессию женщина ступала осторожно и медленно: она явно не привыкла ходить в высоком шлеме из гаринафиньего черепа. Рядом, опираясь на посох, длина которого превышала ее рост, шла старуха.
– Мне постоянно нужно это носить? – спросила Тэра, в очередной раз поправляя неуклюжий шлем, чтобы тот не свалился. – Всем известно, что я не воительница.
Адьулек вздохнула:
– Мы много раз обсуждали это, вотан. Ты можешь поступать как хочешь передо мной или теми, кто хорошо знает твое сердце, но для большинства танов ты чужестранка. Перед ними тебе следует вести себя как пэкьу и обращаться с ними соответствующим образом. Ты должна выглядеть как пэкьу, чтобы все поверили, что ты и есть настоящая пэкьу. Пока эта мысль не станет для них естественной, словно дыхание, нельзя пренебрегать символами, сколько бы неудобств они тебе ни доставляли.
– Театр, – буркнула Тэра.
– Что? – переспросила Адьулек, споткнувшись о вырвавшееся у Тэры незнакомое слово на языке дара.
– Да так, ничего, – ответила молодая женщина, невесело улыбнувшись. – Просто подумала, что твои рассуждения понравились бы моим родителям.
Они дошли до костров.
– Придите к нам и разделите с нами пир! – воззвала Тэра.
В тени костров виднелись тощие силуэты в потрепанных меховых одеждах. Но никто из стоявших там не сдвинулся с места.
– Боги требуют, чтобы мы делились удачей! – попробовала Тэра снова, но фигуры в тени по-прежнему колебались.
Тогда она повернулась к Адьулек. Старая шаманка набрала в грудь побольше воздуха и возвысила голос:
– Обычно я вещаю от имени Пра-Матери, но сегодня говорю от имени Тэры Гару Арагоз, вдовы Таквала Арагоза, сына Соулийян Арагоз, от имени женщины, которая служит агонам как пэкьу. Придите и разделите с нами угощение в честь мира.
Наконец фигуры робко выступили из тени и приблизились. Наро во главе с Типо То, ставшей командиром личной стражи Тэры, начали раздавать собравшимся семьям мясо с повозки.
– Всему виной мой акцент, – вполголоса заметила Тэра Адьулек. – Даже лишенным клана и племени мой выговор кажется слишком резким и трудным для разумения.
Тэра попросила пригласить на праздник также странствующих танто-льу-наро. Она надеялась, что этот жест расположит к ней богов, в особенности Торьояну Миролюбивого. Учитывая сложность стоящей перед ней задачи, Тэра не отказалась бы от небольшой помощи свыше.
– Ты говоришь хорошо и четко, – возразила Адьулек. – Но тем, кто не привык, нужно время, чтобы приспособиться к неожиданным интонациям и слишком мелодичным слогам. Помню, как тяжело мне было поначалу вычленять произнесенные тобою слова, но со временем я освоилась. К тому же здесь собрались племена со всего Гондэ, а говоров у нас так же много, как и звезд над головой. Даже я с трудом понимаю некоторых танов из дальних уголков степи. Им ненамного сложнее будет уразуметь твою речь, чем объясниться друг с другом. Погоди, вотан, все наладится, дай только время.
Тэра сдвинула брови и покачала головой:
– Времени-то у меня как раз и нет. Выговор Первой семьи, клана Арагоз, – вот чего они все ожидают. Как мне с ходу произвести хорошее впечатление на чванливых танов, если я не могу говорить подобно Таквалу? Ты ведь сама сказала, что представление должно быть идеальным.
В течение последней недели, когда Тэра встречала прибывающих на Великий совет вождей и военных танов агонов, пэкьу постоянно сталкивалась с тем, что многие с большим трудом понимали ее речь (а некоторые открыто потешались над ней). И невольно задавалась вопросом, не было ли это непонимание до некоторой степени намеренным.
– Ничего подобного, – возразила Адьулек, – представление должно быть вовсе не идеальным, а убедительным. Если сама поверишь, что ты настоящая и единственная пэкьу, то и остальные тоже пойдут за тобой.
– Ах, если бы все было так просто, – пробормотала Тэра. – Как бы мне хотелось обладать талантом Торьо.
При воспоминании о гибели молодой женщины, такой способной к языкам и без труда освоившей различные говоры, на душе у нее стало еще тяжелее.
– Что проку завидовать другим, когда у каждого свой талант, – рассудительно промолвила Адьулек. – Ты не больше способна убрать из речи звуки родного языка, чем я стереть со своей кожи полученные в молодости шрамы. Но важно иное: помни, что ты прибыла к нам как чужестранка и изгнала нашу скорбь. Да, ты не можешь рассказать о своих деяниях так, как это сделает дитя степей, ну и что с того? Зато ты носишь шлем из гаринафиньего черепа и держишь сигнальное копье из рога гаринафина, ты поименована в духовном портрете Таквала. И все мы, кто сражались и стояли рядом с тобой, присоединим свои голоса к твоему. Я была там, я видела миг, когда кровь и дыхание Таквала слились с твоим дыханием и кровью.
Когда сердце Тэры забилось наконец ровно, она протянула руки к старой шаманке:
– Спасибо тебе. – А потом, после паузы, продолжила: – Ты говоришь, что добавишь свой голос к моему. Означает ли это, что… – Она не закончила.
– Когда ты рассказала мне о своем видении, я много раз обращалась к Пра-Матери с мольбой о наставлении.
– И она попросила поддержать меня? – Сердце Тэры готово было разорваться от волнения.
Адьулек отрицательно мотнула головой, и Тэра сникла.
– Пра-Матерь не дала мне никакого ответа, – сказала шаманка. – Дорога, по которой ты хочешь вести агонов, новая и неизвестная. Нечто подобное было в окутанном туманом начале Шестой эпохи. Боги хранят молчание, когда людям следует найти ответы самим.
Тэра ждала, надеясь вопреки всему.
– Я боюсь богов и почитаю их, вотан, но иногда этого мало, – продолжала Адьулек. – Я верю, что, несмотря на чужеземный выговор, ты сумеешь повести агонов в новую эпоху, в точности как храбрые Афир и Кикисаво.
– Я… – От полноты чувств Тэра не смогла закончить фразу.
Пэкьу и шаманка обнялись. Наверняка точно так же обнялись Афир и Кикисаво, прежде чем отправиться в путешествие, чтобы найти тропинку там, где ее не было.
Остаток ночи Тэра провела, бродя среди танто-льу-наро и расспрашивая об их странствиях.