Глава 5
Сказать, что мне потребовалось некоторое время, чтобы оправиться от шока — ничего не сказать. После этого идеально точного, мощного, почти хирургического удара, я стоял и во все глаза таращился на этого увальня — тот предстал передо мной в совершенно ином свете.
Находка! Не просто находка, а грёбаный алмаз, который все принимали за булыжник. Человек, который не задаёт лишних вопросов, не капризничает, а просто делает, при этом понимая всё с полуслова. Как, чёрт возьми, в этой деревне никто до сих пор не догадался использовать эту машину для убийства металла⁈
Инстинктивно обернулся в поисках Брика, чтобы выразить безграничную благодарность, но тут же вспомнил, что мальчишка давно ушёл в дом. Снова посмотрел в пустые глаза Ульфа, положил молот на наковальню, обошёл её и протянул парню руку.
— Ульф. В прошлый раз ты не пожал мне руку, старина. Может, ты не знаешь, но так мужчины выражают уважение другому мужику. Пожми её, Ульф. Ты принят.
Гигант смотрел на протянутую ладонь, и его глаза, как и прежде, ничего не выражали. Сперва. Но затем, где-то в самой их глубине промелькнуло что-то живое, похожее на узнавание. Словно человек на секунду пробудился глубокого сна.
А в следующий момент лицо Ульфа расплылось в такой детской и наивной улыбке, какой никогда ни у кого не видел. Улыбку сопроводил восторженный звук, вырвавшийся из его лёгких сам собой, что-то вроде «Ы-ы-ы!».
И он, всё ещё держа кувалду в одной руке, другой схватил мою кисть и начал трясти. Трясти так, будто пытался выкачать воду из колодца. Я почувствовал, как кости затрещали, и был уверен, что детина сейчас просто оторвёт мне руку. Терпел, улыбаясь сквозь слёзы, пока тот не остановится, но конца рукопожатию не было видно.
— Всё, Ульф! Всё! Хватит! — смеясь и одновременно морщась от боли, проговорил ему. — Принят! Принят! Руку отпусти!
Ульф остановился, разжав медвежью хватку. Улыбка медленно сползла с его лица, и оно вернулось в привычное состояние. Я выдохнул, тряся онемевшей рукой.
— Итак, Ульф, теперь хочу показать тебе ещё кое-что.
Пока заготовка остывала, подвёл парня к старым мехам и объяснил вторую обязанность — качать мехи и следить за цветом металла. Последнее не так обязательно, координировать процесс всё равно буду я, но важно, чтобы человек понимал, что и почему он делает.
Попросил его встать за рычаг. Затем, когда заготовка ножа остыла до тёмно-серого цвета, бросил её обратно в горн.
— Качай, Ульф. Смотри, как воздух взаимодействует с углями и металлом. Твоя задача — постараться держать жар как можно более ровным. Сейчас нам нужен оранжевый — не красный и не жёлтый. Попробуй.
Паренёк взялся за длинный рычаг и кивнул.
— Угу.
Принялся за работу. Теперь я мог стоять у жаркого горна, не отвлекаясь на изнурительное качание. Мог полностью сконцентрироваться на заготовке, на её температуре, не убивая силы на монотонный труд.
— Отлично, Ульф, отлично! — сказал через минуту, видя, как пламя в горне горит стабильным огнём. — А теперь чуть быстрее — нам нужно поднять температуру. Смотри, видишь, как цвет меняется? Нам нужен светло-оранжевый.
Ульф, не говоря ни слова, слегка изменил ритм и силу движений. Не просто тупо качал, а слушал меня и, кажется, сам огонь. Парень нашёл идеальный темп, при котором поток воздуха был почти непрерывным, и жар в горне нарастал плавно, без скачков. Великан был не просто сильным, а методичным в своей работе. Идеальный механизм.
Перед моими глазами вспыхнуло окно Системы.
[Анализ процесса: Работа мехов.]
[Эффективность: 85 %. Ритм стабилен. Поток воздуха равномерен. Потенциальная экономия топлива: 15 % по сравнению с неоптимальной работой.]
Пока разглядывал окно Системы, в голове промелькнула мысль: а нужны ли в таком случае вообще новые мехи, если этот парень работает как идеальный паровой двигатель? Но тут же отбросил её. Нет, во-первых, тут дело принципа — начатое нужно доводить до конца. Во-вторых — вопрос престижа. И в-третьих — дело не только в силе Ульфа. Система ясно подсказывала, что маховик и два меха увеличат продуктивность раздува почти на треть, так что всё мы сделаем с Ульфом и моим грёбаным чертежом в голове!
Сердце колотилось от восторга. Я скомандовал парню остановиться, а затем подхватил клещами раскалённую до идеального оранжевого цвета заготовку и перенёс на наковальню.
— Отлично, Ульф! Красавец! А теперь хватай кувалду, начнётся самое интересное!
Ульф, не торопясь, взял огромный молот и подошёл к наковальне. Да, детина был медлителен, но ему больше подходило слово «основателен». Тот никуда не спешил, и от этого в движениях не было и капли суеты.
— Так, смотри. Я бью сюда, — ткнул ручником в то место, где хотел начать протяжку. — Ты — следом. Поехали!
Нанёс лёгкий и звенящий удар. Тут же рядом опустилась тень, и огромная кувалда Ульфа с глухим ударом врезалась в сталь, точно в отметину. Металл податливо расплющился.
— Хорошо! Ещё!
И мы начали работать. Это странный, но слаженный танец — мой лёгкий и быстрый удар задавал ритм и направление, а тяжёлый удар Ульфа делал основную работу. Чувствовал себя дирижёром, управляющим стихией.
Правда, не всё было гладко.
— Ульф, стой! — крикнул, когда тот замахнулся, а я ещё не успел перевернуть заготовку.
Гигант замер с поднятой кувалдой как статуя.
— Теперь бей!
Парень ударил.
— Стой! Бей! Стой! Бей!
Первые несколько минут это было похоже на дрессировку медведя — я кричал, детина исполнял, но постепенно начал ловить ритм. Ульф стал понимать по моему движению, когда нужно бить, а когда ждать — больше не нужны были слова.
Когда формировали остриё, я, увлёкшись, забыл вовремя убрать молот. Кувалда молотобойца опустилась в доле сантиметра от моих пальцев, ударив по наковальне с такой силой, что заложило уши.
— Ульф! — взвыл, отскакивая.
Тот остановился и посмотрел на меня пустым взглядом.
— Ты сказал «бей», — ровным голосом произнёс гигант.
Я открыл рот, чтобы возразить, но понял, что тот прав — нужно самому быть внимательнее и координировать его точнее. Просто показал ему большой палец, Ульф кивнул и снова приготовился.
Мы закончили основную ковку за три нагрева — гораздо быстрее, чем мог бы мечтать. Заготовка получилась ровной, да что уж там — почти идеальной. Гигант оказался не просто молотом, а послушным инструментом.
— А теперь, — сказал, вытирая пот со лба, — смотри внимательно. Сейчас начнётся самое главное.
Снова нагрел клинок, но на этот раз медленно, до вишнёво-красного цвета. Затем положил его на холодную часть наковальни, чтобы нож остывал на воздухе.
— Это нормализация, — объяснял Ульфу, который стоял рядом и