Нам попался крупный филин весом в 3,8 килограмма. Я засомневался, не напутали ли мы с полом птицы. Все выловленные нами до этого самцы весили меньше, чем представители островного подвида (3,2–3,5 кг), а этот филин превосходил их по массе и попадал в одну категорию с самками (3,7–4,6 кг). Но, поскольку мы до сих пор имели лишь общее представление о полном диапазоне веса рыбных филинов, в особенности представителей материкового подвида, настойчивость Шурика убедила меня: это был самец. Мы задержались на Кудье еще на день, чтобы удостовериться в том, что птицы по-прежнему ведут перекличку, а потом собрали вещи и поехали к реке Сайон. Нам предстояло вернуться сюда через месяц, чтобы снова поймать этого филина и скопировать данные о его перемещениях.
По дороге на север, к реке Сайон, где я впервые в жизни обнаружил гнездовое дерево рыбных филинов, мы заехали в Амгу на автозаправку. Она была единственной на всем пути от Тернея до Светлой, а это расстояние порядка 500 километров. На Дальнем Востоке России даже такая обыденная вещь, как покупка бензина, могла превратиться в настоящее испытание. Иногда топлива действительно не было, а иногда вас просто отказывались обслуживать, как это случилось с нами. «Если хотите заправиться, говорите с Шуликиным из лесопромышленной компании», – гаркнула Сергею продавщица. Надо отдать должное Сергею, который предусмотрительно взял про запас 100 литров горючего, благодаря чему мы обошлись собственными запасами и без задержек двинулись дальше к реке Сайон.
Не многие приезжие держали путь на север, к Сайону. Время от времени жители Тернея, Дальнегорска или даже Кавалерово совершали паломнические поездки к термальным радоновым источникам, о терапевтической пользе которых были наслышаны. Они проводили там неделю или около того, отмокали в воде и восстанавливали силы на природе. В отличие от меня отдыхающие обычно приезжали сюда летом, поэтому мне редко доводилось сталкиваться с ними. Но они оставляли свой след. Когда я в последний раз ездил на Сайон, около двух лет назад, над вырытой в земле купальней возвышался православный крест, а в нескольких шагах от нее стоял бревенчатый домик. Крест по-прежнему был на месте, но дом лишился крыши и двух стен, их по частям растаскали туристы, жаждавшие развести костер посреди редколесья сайонских болот. Две оставшиеся стены неестественно накренились, а в тот угол, где когда-то стояла печь, намело целый сугроб снега. Пока мы обустраивали лагерь, Коля, который, казалось, почти не заметил, что изба разрушена, вошел в нее через оставшийся без двери проем, поставил складной металлический стол рядом с одной из уцелевших стен и водрузил на него керосинку, чтобы готовить нам еду, пока мы там пробудем. По крайней мере сруб служил нам отличной защитой от ветра.
Мы встали на лыжи и отправились на разведку. Сергей с Шуриком поехали на юг к реке, чтобы посмотреть, где рыбачат филины, а я поторопился на север в ивы, чтобы проверить там гнездовое дерево сайонских филинов. Я помнил, что оно где-то неподалеку, но никак не мог сориентироваться. Выбравшись из гущи прибрежного кустарника, я насторожился: а где же гнездовое дерево? Но когда скинул лыжи, чтобы перешагнуть через большое заснеженное бревно, вдруг понял, что обнаружил его. Я дошел вдоль бревна до расщепленного пня, дерево повалил ураган. Эти ветхие лесные гиганты, редкий теперь уже ресурс для рыбных филинов, доживали свой век и не могли выдерживать натиск ветра и льда с выносливостью, присущей им в молодые годы. Дерево растет несколько сотен лет {126}, прежде чем достигает подходящих для рыбного филина размеров, но после этого его дупло, скорее всего, прослужит птицам гнездом всего несколько сезонов.
Шурик обнаружил кое-что поважнее: участок реки, который рыбные филины облюбовали для охоты. Спокойный мелководный перекат плескался о низкую галечную отмель. Над водой свисал толстый сук – идеальная засада для рыбного филина. Шурик рассказал, что берега усеяны следами филинов, как старыми, так и новыми. Я решил попытать счастья и посмотреть на этих птиц своими глазами, поэтому облачился в пуховой комбинезон, а поверх него натянул мягкий белый флисовый комбинезон. Пусть я походил на гигантскую зефирину, зато мог подолгу сидеть без движения в ветвистом подлеске в ожидании темноты и рыбных филинов, не боясь при этом, что замерзну или чем-то себя выдам.
С приходом сумерек рыбный филин бесшумно подлетел к реке и опустился на свисавшую над полыньей ветвь метрах в двадцати от меня. Я завороженно смотрел на него. Несколько минут он оставался неподвижным, как окружающая ночь, а потом плавно спикировал на мелководье. Он что-то поймал. Пронзительный крик второй птицы заставил меня вздрогнуть: я не заметил, как она подлетела. Филин ответил ей из воды шипением, потом выбрался на берег, горбясь, как пернатый тролль, и сжимая в клюве рыбу. Вторая птица приземлилась в десятке метров от него. Она приближалась к нему, щелкая клювом и энергично хлопая раскрытыми крыльями, – казалось, ее одновременно и привлекал, и страшил этот экземпляр, выходящий на берег. Их тени сблизились и за секунду до соприкосновения остановились. Первый филин подался вперед, протягивая рыбу, вторая птица взяла ее, проглотила всю целиком и взлетела на соседнее дерево.
Громкие крики, хлопающие крылья и угощение были брачным ритуальным поведением: этот самец кормил самку, чтобы убедить ее в своей охотничьей доблести и способности обеспечивать ее пищей, пока она находится в гнезде, насиживает яйца и согревает выводок. За три года, что я посвятил изучению этих птиц, я впервые собственными глазами наблюдал за тем, как птицы добывают пищу и как взрослые особи общаются друг с другом. Приобретенный за эти годы опыт стал единственной причиной, по которой мне удалось мельком подсмотреть за жизнью рыбных филинов: я точно знал, где притаиться, оделся, как Зефирный человек из «Охотников за привидениями», и прождал на морозе около часа.
Никаких сложностей с поимкой филинов на Сайоне не предвиделось: на широком берегу вполне можно было установить петельчатые ловушки или дхо-газа, а кроме того, сюда явно наведывались сразу обе птицы. У нас оставался всего один регистратор данных GPS, и было не так уж важно, кого из них мы поймаем. Правда, очень скоро у нас не осталось выбора: Сергей обследовал старое гнездовое дерево неподалеку от реки и увидел, что самка неотлучно сидит в дупле. Должно быть, она попалась мне на глаза в одну из последних ночей перед этим. Мы с первой попытки поймали самца с Сайона и приладили к нему наш последний регистратор данных. Задача была выполнена, поэтому мы погрузили вещи в фургон и, поскольку приборы у нас закончились, провели следующие несколько недель, объезжая потенциальные территории рыбных филинов по соседству с Амгу и подбирая на будущее места для отлова птиц. Мы попробовали попасть к реке Щербатовке, где в 2006 году мы с Сергеем провели несколько дней в сторожке у Вовы Волкова, но лесорубы преградили путь туда огромными земляными валами. Они предназначались для того, чтобы перекрыть доступ браконьерам, но в то же время служили препятствием и для исследователей рыбных филинов.
Как-то раз поутру мы обнаружили свежие следы тигра, который прошел ночью всего в нескольких метрах от нашего лагеря. Присутствие крупной кошки заметно напугало Колю, и до самого окончания полевого сезона он отказался от вечерних чаепитий, чтобы избежать потенциально опасных для жизни ночных пробежек в туалет. В другой раз в расставленную нами паутинную сеть угодил мохноногий сыч. Этот крохотный хищник, который обитает также в Северной Америке, охотится на мелких млекопитающих, птиц и насекомых. Своим шоколадно-коричневым опереньем и большой плосковерхой головой, усеянной брызгами серебра, мохноногий сыч напоминает сердитый кекс. Но ни одного рыбного филина мы больше так и не нашли.
Чтобы как-то убить время, остававшееся до возвращения на Кудью, где нам предстояло повторно выловить филина и загрузить данные с его GPS-регистратора, мы решили вернуться на Сайон, вспугнуть самку с гнезда и проверить, что там. Она отлетела на небольшое расстояние – метров на семьдесят или около того – и уселась в кроне дерева, буравя нас сердитым взглядом. Дупло располагалось достаточно низко, и к нему можно было легко подобраться по тонкой ивовой лестнице,