Погрузив вещи в машину, мы покинули Терней и поехали на юг. Когда мы поднялись на перевал Китовое ребро, ярко светило солнце, стоял ясный апрельский денек – не под стать моему настроению. Впервые за последние десять лет у меня не осталось повода вернуться в полюбившиеся края. Весенняя грязь разлеталась под натиском тяжелого внедорожника, как и серые трясогузки, которые тревожно верещали, уступая нам дорогу. Когда мы добрались до гребня перевала, по которому проходила граница между районами, я снял солнечные очки и оглянулся, чтобы в последний раз своими глазами взглянуть на Тернейский район. Если как следует присмотреться, то в какой-то момент можно увидеть в просвете между деревьев последний проблеск береговой линии и скалы, прежде чем они снова исчезнут за плотной стеной леса. Я замер, стараясь вобрать в себя эту красоту, а потом откинулся на спинку кресла и погрузился в раздумья. Впереди меня ждала Миннесота, год, посвященный анализу данных и написанию диссертации, а дальше – неизвестность. Приморье не отличается обилием рабочих мест для иностранных биологов, и вряд ли мне удастся найти новое занятие, которое позволит приезжать сюда так же часто. Я поделился с Сергеем своими переживаниями. Как всегда гладко выбритый по случаю окончания полевого сезона, он пребывал в отличном настроении. Затянувшись сигаретой, он оборвал меня на полуслове и велел прекратить стенания:
– Это твой второй дом, Джон. Ты еще вернешься.
33
Сохранение рыбного филина
Мне потребовалось около года, чтобы изучить материал и завершить диссертацию, причем львиная доля времени ушла на анализ данных. На самом деле прошли месяцы, прежде чем собранную мной за четыре года информацию удалось привести в соответствующий формат для необходимой компьютерной программы. Чтобы определить, какие ресурсы важны для рыбных филинов, я в первую очередь обозначил индивидуальный участок каждой из птиц. Для этого я перенес на карту координаты передвижений отдельно взятой особи и, проанализировав расположение этих точек, установил ряд направлений, куда она может летать с высокой долей вероятности. Границы индивидуальных территорий проходили вдали от скоплений нанесенных на карту точек, там, где количество возможных посещений стремилось к нулю. Затем я выявил, какие ресурсы на индивидуальных участках имеют особое значение для птиц; для этого я сопоставил места наиболее частого пребывания филинов с размерами самих участков и другими потенциально важными характеристиками – например, удаленность от воды или населенных пунктов. Уже на этом, подготовительном, этапе работы выяснилось {154}, насколько важны для рыбных филинов территории речных долин: только 14, или 0,7 %, из почти 2000 собранных птицами координат выходили за пределы долины.
Аналитическая работа была для меня в новинку, да и с языком программирования забот хватало. Я часто сталкивался с трудностями: стоило мне ценой неимоверных усилий решить одну проблему, как тут же возникала следующая. А потом неожиданно все наладилось. Результаты меня порадовали: индивидуальные территории рыбных филинов змейкой вились вдоль рек и не покидали пределов речных долин. Выборочный анализ ресурсов показал, что рыбные филины чаще всего встречались в пойменных лесах, там, где река дробилась на множество рукавов и проток, а не текла единым руслом; кроме того, птицы держались поближе к тем участкам водоемов, которые не замерзали всю зиму. Средняя площадь индивидуального участка составляла примерно 15 квадратных километров {155}, но ее размер варьировал в зависимости от времени года. Зимой, во время гнездования, птицы летали мало, и площадь участка сжималась до 7 квадратных километров, а осенью, когда филины устремлялись к верховьям рек, она увеличивалась до 25 квадратных километров.
Потом я экстраполировал обобщенные данные {156} с регистраторов от всех меченых филинов, что позволило мне обозначить на карте и другие предполагаемые участки обитания этих пернатых хищников в восточной части Приморья – места, которые в первую очередь нуждались в охране. Теперь я имел дело уже не с отдельными небольшими участками, а с обширной территорией в 20 000 квадратных километров, поэтому компьютерные расчеты стали заметно сложнее, а некоторые отнимали целый день и даже больше. Так совпало, что основную массу этих вычислений я делал летом: в квартире стояла жара, компьютер то и дело перегревался и выключался, и мне приходилось начинать все заново. В конце концов я перенес ноутбук в единственную комнату с кондиционером, подложил под него стопку книг для лучшего притока воздуха и поставил рядом настольный вентилятор, чтобы тот постоянно его обдувал.
Результаты меня потрясли. Всего 1 % территорий этой части Приморского края приходился на речные долины, а значит, даже без учета угроз со стороны человека рыбные филины занимали предельно ограниченную область. Я наложил карту предполагаемых территорий обитания рыбных филинов на карту землепользования, чтобы посмотреть, какие из этих районов уже находятся под защитой, а какие все еще остаются уязвимыми. Выяснилось, что лишь 19 % территорий рыбного филина защищены законом, при этом большая их часть входит в состав Сихотэ-Алинского биосферного заповедника, чья площадь составляет около 4000 квадратных километров; остальные земли не находятся под охраной. Теперь я точно знал, какие особенности ландшафта важны для рыбных филинов, а на картах обозначились конкретные участки лесов и рек, столь необходимые для этих птиц.
Получив ученую степень, я начал работать менеджером по грантам в российском отделении Общества сохранения диких животных. И хотя мои служебные обязанности не были связаны с исследованиями или экспертизой, у меня появилась возможность, как и прежде, ездить в Приморье и принимать участие в экспедициях. Я продолжил изучать рыбных филинов, но главной целью нашей организации здесь, в России, давно уже стало спасение амурских тигров и дальневосточных леопардов. Поэтому потребности больших млекопитающих хищников на годы отодвинули мой интерес к пернатым на задний план. Теперь я оформлял заявки на гранты, формировал отчетность и принимал участие в анализе данных {157} о различных видах животных, от тигров до оленей.
Чтобы уделять время рыбным филинам, приходилось искать необычные пути. Например, две зимы подряд я занимался исследованиями кормовой базы тигров в бассейне реки Максимовки. В качестве полевого ассистента я взял на работу Сергея, и в светлое время суток мы с ним выслеживали оленей и кабанов, а вечером, пока остальная команда отдыхала и готовила ужин в лагере, хватали налобные фонарики и термосы с горячим чаем и возвращались в лес на поиски рыбных филинов. В пойме Максимовки мы нашли новые пары и предпринимали однодневные вылазки на Сайон, чтобы проведать там наших старых филинов.
Позже я расширил фронт работ по охране пернатых и начал путешествовать по всей Азии: от Российской Арктики до Китая, Камбоджи и Мьянмы. К этому я пришел после того, как понял: мы можем сколько угодно стараться сохранить гнездовые ареалы таких птиц, как кулик-лопатень или охотские улиты, которые выводят потомство на Севере, но наши усилия вряд ли оправдаются, если мы не скоординируем свои действия с группами орнитологов по всему континенту. Дело в том, что многие виды {158} пернатых, которые гнездятся летом в России и на Аляске, осенью улетают зимовать в Юго-Восточную Азию, где их ждет немало опасностей, среди которых охота на птиц и разрушение привычной среды обитания. Целостный подход, направленный на борьбу с определенными угрозами, возникающими на различных этапах годового цикла пернатых, дает экологам больше шансов обуздать резкое сокращение популяции этих птиц.
Когда позволяло время, мы с Сурмачом работали над некоторыми природоохранными рекомендациями, опираясь на материалы моей диссертации, что позволило нам сформировать план по их сохранению. Центром нашего внимания стала стабилизация или рост численности местной популяции филинов путем сокращения их смертности и защиты гнездовых и охотничьих участков.
Учитывая потенциальную важность Сихотэ-Алинского биосферного заповедника для рыбных филинов как единственной значимой охраняемой территории в рамках нашего проекта, в 2015 году мы с Сергеем провели масштабное обследование этого района. Мы обнаружили там всего две семьи филинов, а также