Усмехаюсь. Ваня себе не изменяет — всё такой же интеллигент.
— Хорошо, — соглашаюсь. — Театр так театр.
Ощущение, что я сто лет тут не была.
С последнего раза в моей жизни столько всего произошло, что даже не верится.
Рассматриваю лепнину, украшающую стены зрительного зала, большую сцену с красно-золотым занавесом и понимаю, что всё осталось прежним. А я — нет.
Я больше не та девочка-подросток, преданно заглядывающая в рот Митронину и считающая его парнем своей мечты. Теперь это в прошлом, и у Вани нет шансов. Даже несмотря на то, что он всё такой же милый и открытый, а папа до сих пор считает его лучшей партией для меня.
Сердцу не прикажешь.
— Я забыл сказать, что ты потрясающе выглядишь, — отвлекает от мыслей Ваня. — Это платье тебе очень идёт.
— Спасибо, — смущаюсь, поправляя юбку с небольшим разрезом на коленке. — Я долго думала, что надеть.
— И не прогадала. От тебя глаз невозможно оторвать.
— Ну хватит, — смеюсь и меняю тему: — Начало спектакля запаздывает?
— Не думаю, — Митронин смотрит на часы. — Сейчас уже начнется.
В подтверждение его слов зал погружается в темноту, и мы смотрим на сцену, наблюдая за игрой актеров.
Первый акт пролетает незаметно. Ваня такой позитивный, улыбчивый и заразительный в своём настроении, что я забываюсь, будто снова оказываясь в прошлом.
Мне так легко с ним. Так просто.
И я ни сколько не жалею, что решилась на эту вылазку. Я отвлекаюсь от проблем.
— Спасибо, что пригласил меня сюда, — говорю Ване во время антракта. — Всё это как глоток свежего воздуха. Как…
— Привет из прошлого, — заканчивает он за меня. — Ностальгия такая, да?
— Точно.
— Нам надо почаще выбираться куда-нибудь вместе. Я скучаю по этому.
Оставляю его слова без ответа, но Ваня не теряется — бросает какую-то шутку, вызывая у меня смех, и тоже хохочет.
Перед вторым актом мы заходим в зал, продолжая посмеиваться. Занимаем места, заговорщицки переговариваясь. И когда гаснет свет, Ваня что-то шепчет мне на ухо, накрывая мою ладонь своей.
Меня это немного напрягает. Но вспомнив, что раньше для нас было привычно держаться за руки, не отнимаю ладонь. Убеждаю себя, что ничего необычного не происходит.
Наверное, Митронин на автомате это делает. Он не хочет меня смутить, просто под действием эмоций немного забылся.
Улыбаюсь Ване, поймав его улыбку, и увожу взгляд на сцену. Там уже вовсю идёт действие второго акта. Прекрасная игра актёров быстро захватывает моё внимание, и я с интересом наблюдаю за спектаклем. Но внезапно чувствую, как на мою коленку ложится горячая ладонь, и непонимающе хмурюсь.
— Вань? — вскидываю глаза на Митронина, не веря, что он это делает.
— Ммм? — звучит невозмутимое.
И вместо того, чтобы убрать руку, Ваня скользит пальцами вверх по бедру, вызывая у меня шок.
Что это значит?!
Брезгливость искажает мое лицо, когда сбрасываю с себя наглую ладонь, и, вскочив, стремительно выбегаю из темного зала.
Всё хорошее, что происходило за этот вечер, стирается. Остаётся лишь омерзение и непонимание. Чувствую себя униженной. От обиды на глазах наворачиваются слёзы.
— Вика! — кричит Митронин, догоняя. — Подожди!
— Что это было? — разворачиваюсь к нему. — Ты меня лапал!
— Прости! Я не думал, что будет такая реакция. Ты ведь уже не… — он морщится, осекаясь. — Короче, ты поняла, о чем я.
— Нет. О чём?
— О том, что ты уже не девочка и должна осознавать, чего я жду от этого свидания.
— У нас не свидание — это во-первых. А во-вторых… — замолчав, внезапно понимаю, что имеет в виду Митронин. — Ты что… рассчитывал на секс?! — выдыхаю оторопело.
Глаза лезут на лоб.
— Да брось, Вик. Так удивляешься, будто всё ещё девственница. Хотя это не так.
— Ушам своим не верю! Ты за кого меня принимаешь?!
На нас шикают.
А я больше не хочу здесь оставаться. И разговаривать с Митрониным — тоже.
Забираю из гардероба плащ, стремительно выхожу на улицу и застываю на крыльце — город заливает ливень.
— Льёт как из ведра, — комментирует Ваня, останавливаясь рядом. — Я тебя отвезу.
— На такси доеду, — отказываюсь.
— Вик, пожалуйста. Давай всё обсудим. Я не хочу вот так расставаться. Даже не представляешь, как мне стыдно. Я полный идиот.
В голосе Митронина звучит раскаяние. Поворачиваюсь к нему, продолжая злиться.
— Как ты мог подумать, что я встретилась с тобой сегодня для секса? Я просто в шоке!
— Это было глупо, согласен. Но просто ты с Высоцким…
— Я не буду обсуждать его! — обрываю. — Он вообще здесь ни при чём. Разговор о нас с тобой. Мы знакомы не один год, и ты обо мне такого мнения!
— Вот именно, Вика! — неожиданно психует Ваня. — Мы знаем друг друга много лет. Росли вместе! Я думал, этого достаточно, чтобы перескочить долгие прелюдии. Особенно если учесть, что с Высоцким ты прыгнула в койку, даже толком не зная его!
Заявления Митронина лишают меня дара речи и увеличивают мою злость во сто крат.
Как он вообще додумался сравнивать себя с Максимом?!
Меня просто распирает от негативных эмоций. Понимаю, что если останусь рядом с Ваней ещё хоть секунду, то наговорю грубостей. Поэтому сбегаю по ступенькам под ливень.
За секунды моя одежда промокает насквозь, но мне плевать. В голове стучат слова Вани, я киплю от возмущения.
— Подожди! — Митронин резко дёргает меняза локоть, разворачивая к себе. — Хорошо! Как ты видишь наши отношения? Я опять должен годами за тобой таскаться? Так не будет, Вика!
— Мне этого и не надо! — выкрикиваю, вырывая руку. — Это была просто дружеская встреча! Без каких-либо планов на будущее!
— Дружеская? — недовольно хмурится он. — Бред. Какая между нами может быть дружба? Я люблю тебя!
— Твои чувства не взаимны.
Мои слова злят Митронина. Он недовольно кривится, наступает на меня.
— Я не верю в это, — мрачно цедит сквозь зубы.
— Но это так! — кричу в отчаянии.
— Ты отрицаешь очевидное! — рявкает он, подлетая вплотную ко мне.
— Я тебя не люблю! И никогда не…
Неожиданная пощёчина заставляет замолчать. И не успев даже выдохнуть от шока, я оказываюсь в объятиях Вани.
— Прости, прости, прости… — сокрушенно шепчет он мне в ухо. — Я не знаю, что на меня нашло…
— Ты меня ударил?.. — удивлённо выдыхаю, не веря в случившееся.
— Это вышло случайно и больше не повторится. Клянусь, я…
Он не договаривает, потому что кто-то резко отрывает его от меня, отбрасывая в сторону.
Я не вижу лица человека, который это сделал. Только спину. Широкую, набыченную… до боли знакомую…
Высоцкий.
Он сжимает кулаки, угрожающе наступая на Митронина. А окружающее пространство начинает вибрировать от животного бешенства, которое источает Максим.
Я в ступоре. Мозг отказывается понимать, что происходит. Поэтому я превращаюсь в статую, наблюдая остекленевшим взглядом сцену, разворачивающуюся на моих глазах, и практически не дышу от шока.
Высоцкий наносит Митронину череду сильнейших ударов, сбивая его с ног. Но Ваня не сдается. Поднявшись, идёт тараном на Максима, но тот отшвыривает его на чью-то машину и, схватив за грудки, бьёт по лицу безостановочно.
Силы не равны.
Высоцкий крупный, сильный и резкий. А Ваня хоть и подкаченный, но физически слабее. Он заведомо проигравшая сторона.
— …Урод, — звучат обрывки бешенного рычания. — Руки решил распустить? Теперь их из собственного зада доставать будешь…
Ваня пытается защищаться, но его усилия бесполезны. Я больше не могу смотреть на это.
Вынырнув из оцепенения, подлетаю к Высоцкому, наплевав на риск попасть под горячую руку. Вцепляюсь мертвой хваткой в его локоть и истерично кричу:
— Хватит! Пожалуйста! Ты же убьешь его! Прекрати, умоляю!..
Молочу кулаками Высоцкого, требуя остановиться, и спустя мгновение он отшвыривает Ваню на капот машины. Хватает меня и тащит к джипу.