А маленький трекер, который часто крепят на чемодан, можно повесить же не только на багаж, правда?
Я прикидываю, что мне надо, и составляю список на семь пунктов.
Камера, прослушка, пеленгатор…
Из перечисленного только прослушку надо заказать и ждать.
Все остальное я могу найти или в товарах для охотников – рыболовов или в строительном. Ну и обычные фирмы, торгующие охранными системами и камерами видеонаблюдения никто не отменял.
Дизайнер я, или где? Я эту камеру так замаскирую, что никто ни в жизнь не догадается, что там что-то есть!
Откладываю список, прикидываю схему расстановки… Кабинет? Да… Коридор? Однозначно… А где еще?
Перевозбужденный нежданными поцелуями и долгожданными идеями мозг наотрез отказывается спать.
Я кручусь в своей постели почти до рассвета. Сереющее небо точно вижу. А потом, кажется, только закрываю глаза, как слышу сквозь сон:
– А меня не интересует, хочешь ты или не хочешь! Я сказал, поедешь!
Сонная, подскакиваю, натягиваю платье, пятерней приглаживаю волосы…
Во дворе – картина маслом.
Стоит злой-презлой Костя, а около него несчастная ноющая Ника.
– Я иду на яхте вдоль берега! – рычит он. – И если ты приехала сюда со мной, то ты тоже пойдешь!
– Котенька, ну у меня морская болезнь! – хнычет она.
– Мы пойдем вдоль берега! – отрезает он. – Там качки нет!
– Мне плохо от одного вида моря! – чуть не топает она ногой.
– Слушай, а так, может, тебе вообще отсюда уехать? – упирает руки в бока Костя. – Раз тебе на море плохо, то давай я тебе куплю билеты в Москву? Пока я вдоль берега похожу…
Ой-ей…
А если она сейчас согласится.
Но Ника тут же бледнеет:
– Нет-нет! Не хочу без тебя в Москву! Я потерплю! – тут же сдается уточка.
– Так-то! А то вытворяешь без меня черти что! – фыркает он и…
Бросает взгляд на меня.
Такой тяжелый, измученный взгляд.
Будто он не с фотомоделью под парусом решил пройтись, а как минимум решил упасть грудью на амбразуру!
– Итак! – кричит он вроде рабочим, но смотрит на меня. – Часов до восьми вечера нас не будет! – недовольно поджимает губы. – По всем вопросам можно обращаться к Людмиле, – это он лично Ашоту говорит. – Ты готова? – оборачивается Константин к обиженно надувшей губы утке.
– Конечно, дорогой, – тяжело вздыхает она и уходит со двора с таким видом, будто ее ведут на казнь.
Да-а… Хорошенькая у них должна получиться прогулка! Веселенькая!
Ну да это не моего ума дело.
Мысленно благодарю Константина, что он выполнил свою часть плана и увез утку, и сама несусь в душ!
Быстро привести себя в порядок и по магазинам!
Надеюсь, я смогу тут купить все, что наметила.
Надо будет еще зайти в спортивные центры. В товарах для дайвинга иногда встречаются интересные приблуды.
В общем, те двое, наверное, еще и отшвартоваться не успели, как я уже колесила по Большой Ялте в поисках очень специфических штучек. Строительных и не только.
.
***
Сложнее всего было выгнать Ашота!
Я ж принялась то тут, то там с лазером и нивелиром ползать! Делать вид, что занята чем-то умным и немного прекрасным! Но тертого калача провести оказалось не так-то просто!
– А ты зачем эту длину меряешь? Тут же еще штукатурка не выровнена! А тут уровень к чему, если мы сносить будем?
В общем, пришлось срочно выдумать ему закупки краски на другом конца города…
Распихала Людмила техники от души! И датчики движения, вмонтированные в лежащие на столе книги, и камера внутри фальш-камня…
В общем, постаралась на славу.
Пристроила свои покупки и в кабинете, и в коридоре, и по окнам на всякий случай.
Еле успела выскользнуть и с умным видом устроиться на той самой площадке, где они собирались сваями бетон укреплять, как послышался шум.
– Ты невозможный! Чтобы я еще когда-нибудь!.. Да ни за что!.. Да ты!..
Возвращается эта парочка так же бурно, как уходила. Только возмущалась в этот раз Ника. Мокрая, растрепанная, со смытым макияжем. Ее явно искупали. И, кажется, против ее воли. При этом Константин выглядит почти довольным.
Прикусываю губу, чтобы не расхохотаться, и смываюсь в свой кабинет.
– Людмила! – окликает меня такой приятный бас. – Можно вас на пару слов? Есть вопросы по колеровке…
Домбровский догоняет меня в коридоре и почти силой впихивает в мою же комнату!
– Боже! – выдыхает прямо в лицо, прижимает спиной к закрытой двери и впивается в мои губы. – Как же я скучал!
Его ладони скользят по моей спине, прижимая меня к нему все крепче, его язык внаглую хозяйничает у меня во рту…
– М! – пытаюсь его отпихнуть, но не тут-то было!
– Терпи! – рычит. – Ты сама меня на эту пытку отправила! – и снова закрывает мой рот… своим…
Блин! Это я же еще и виновата?
– Костя! – шиплю я, когда он наконец отрывается…
Правда, отрывается он исключительно, чтобы припасть к моей шее…
И я чувствую его щетинистый подбородок на своих ключицах, его обжигающее дыхание на своей коже.
Что-то горячее сворачивается в тугой клубок внизу живота… И это совсем не возмущение, нет! Я уже почти готова чуть-чуть сдать позиции, как Константин отрывается от меня и…
– Мила! – шепчет мне на ухо он. – Сегодня на ночь чтобы не закрывалась!
Глава 15
Людмила
Не закрываться?
Щас!!!
С тремя восклицательными знаками!
Выпинываю его, довольного, в коридор и тут же захлопываю дверь! Естественно, закрываю! И на замок, и на щеколду!
Елки!
Вот зачем он это ляпнул?
Было так сладко…
Эх!
Возвращаюсь к компьютеру и заставляю себя пересмотреть дизайн-проект.
Вообще, я уже два дня им не занималась. То в КПЗ сидели, то в шпионов играли. Надо освежить воспоминания.
Щурюсь, всматриваюсь в собственные чертежи, копаюсь в папках Ирмы, чтобы быть уверенной, что ничего не пропустила, подтягиваю нормативы, которые тут немного отличаются от московских и…
Вздрагиваю от тихого: “Тук-тук… Тук-тук…”
Вот блин!
Он что? Серьезно?
– Кто там?
Ору на весь дом!
– А потише нельзя? – шипит за дверью Домбровский.
– А вы скрываете свои чувства, Константин? – фыркаю, не вставая из-за компьютера. – Или предлагаете мне роль тайной пассии?
– Люд, ты чего, белены объелась? – рычит он уже погромче.
– Нет, господин Домбровский, но быть вашей тайной страстью я не подписывалась! – произношу громко и четко. – Я не готова быть запасным вариантом! Ни в каком смысле!
– Ну ладно! – рявкает он и…
Уходит?
Что, серьезно?
Он реально уходит?
Я аж встаю и припадаю ухом к двери.