– Люда, – выдыхает он и вдруг становится серьезным. – Людмила, – садится на постель, смотрит мне в глаза. – Ты выйдешь за меня замуж?
Ой…
А что я должна сказать?
А…
А я…
– Костя…
И в этот момент я понимаю, что не проживу без него ни секунды. Как буду жить рядом с ним – не знаю. Но без него больше не смогу. Как не смогу жить без половины своего сердца или… Ну не знаю, чего еще там. Все остальное вроде не смертельно…
– Костя…
– Просто скажи “да”, – подталкивает меня он.
– Думаешь, просто? – спрашиваю его совершенно искренне.
– Думаю, ты совершенно четко знаешь ответ на мой вопрос. Произнеси его, – Домбровский вдруг переходит на шепот.
– А можно?.. – кривлюсь, пытаясь сдержать слезы. – Можно я оставлю девичью фамилию? У меня она уже почти бренд…
И тут Домбровский начинает ржать!
Нет, он по-прежнему стискивает меня в объятьях и валяет по кровати, но настолько счастливо по-мальчишески хохочет, что и я не могу не улыбнуться.
– А моя фамилия что, ничего, по-твоему, не значит?
– Ну в том-то и дело, – обиженно соплю.
– Можешь взять двойную, – снисходительно разрешает он, успокоившись. – Но дети будут на моей!
Черт!
Утыкаюсь ему в плечо и совершенно ни о чем не хочу думать.
– Костя! – целую его в грудь. – Только оставь мне немного пространства! – прошу. – И завтрак!
Глава 17
Людмила
Утро выдается сложным…
Мы не смогли позавтракать спокойно.
Точнее… Я бы, наверное, смогла, если б нервы были покрепче.
Меня, собсно, никто не трогал. Чего нельзя сказать о Константине.
Ника слезами и мольбами увела его “поговорить”…
Разговор, судя по всему, выдался жаркий.
Я пытаюсь делать вид, что ничего не происходит, но визги и крики уточки не позволяют никого обмануть.
Ашот удивленно на меня косится, остальная бригада нервно посматривает в сторону бунгало, откуда доносится шум. Повариха то и дело пытается перекреститься.
Да…
Артистка.
Умеет себя подать.
Как ни удивительно, Костю не слышу.
Почему-то не сомневаюсь, что помощь ему совершенно не нужна.
Напротив. Обрывки фраз, доносящиеся до кухни, работающей строительной бригады и восемнадцати соседских домов показывают, что Ника пришла в крайнюю степень отчаяния.
Нет.
Все же я переоценила свою нервную систему.
Не могу.
– Я в город! У меня заказ должен прийти! – бодро сообщаю Ашоту и рву когти!
По той самой лестнице, перед которой меня когда-то нагло выбросил таксист.
Я к ней уже почти привыкла!
Уеду – скучать буду!
Заказ действительно в природе существует. Только он еще не пришел, и я собираюсь его отменить, так как он теперь бесполезный. Не нужен нам теперь пеленгатор.
Спускаюсь на набережную, лениво бреду вдоль кромки воды… Потом поднимаюсь, в надежде увидеть моего Кассандра.
А ведь не обманул старик! Ни в чем не обманул!
И даже в том, что выбирать Константину, не мне.
Вот так вот мне повезло. Всегда считала себя сильной и независимой, а выбираю не я, а меня. Во всех смыслах и постоянно.
И…
Впервые я совершенно не против!
Пусть выбирает!
Главное, чтобы меня.
Старика на привычном месте нет.
Разочарованно кривлюсь.
Ну да… Рановато…
Вздыхаю.
Шашлычка что ли купить? Где там тот ларек, который мне гадалк советовал?
Ухожу в сторону от туристических маршрутов…
В этот час тут совсем безлюдно. Тихо и, как ни странно, прохладно.
Тень от платанов, легкий бриз с моря и аромат свежепожаренного мяса!
Волшебно!
Делаю еще один шаг в нужном направлении и вдруг слышу за своей спиной:
– А чего это вы так любите не в свои дела лезть, девушка?
.
Константин
– Я же влюбилась! Я же искренне! Я же ни с кем так, как с тобой.
А я сижу, листаю телефон.
Списание с карты прошло.
Реально купила бизнес…
Утка.
Ну и фиг с ней.
Может, подцепит там кого новенького, быстрей от меня отлипнет.
– Я к тебе со всей душой! Я думала, что ты серьезно…
Что тут у нас по биржевым сводкам?
Ух ты… А волатильность-то торгов никакая… И чего это так?
– Ты не можешь, ты же не такой! Я знаю! Ты…
– У тебя во сколько вылет? – обрываю ее завывания.
Это у нее называется “поговорить”.
Даже не знаю, зачем согласился.
Ну…
Она, конечно, силиконовая вся насквозь. Но не кукла. Человек же.
Уважить вроде как…
– Такси уже заказала? – спокойно поднимаю на нее взгляд.
– Котя! – падает она передо мной на колени, а меня вдруг передергивает.
– Константин Витальевич, – поправляю ее тоном, не допускающим возражений.
И тут и она, кажется, понимает, что все…
То, что нас связывало, окончено.
Да и не связывало нас ничего особенного.
Нам обоим просто хотелось приятно провести время. Ставки нас устраивали.
Хотя… Я так и не докрутил, чего она пыталась выведать в моем кабинете.
Но теперь, когда с московской стороны запеленговали номер и начали работать, теперь докрутим и без нее.
– Так во сколько у тебя такси?
Она всхлипывает, очень некрасиво кривится, но тут…
– Константин Витальевич! – подобострастно окликает меня мужской голос.
Аж вздрагиваю!
В данном контексте прям неожиданно!
– Что случилось, Ашот? – хмурюсь.
Что там могло произойти такого, чтобы ко мне напрямую идти?
– Константин Витальевич, – еще раз выдыхает мой прораб и косится на Нику.
– Понял, – рывком поднимаюсь, спокойно обхожу уже не мою утку, закрываю за собой дверь.
– Константин Витальевич, – Ашот очень обеспокоенно смотрит мне в глаза, – там Мага видел Людмилу на набережной, – начинает он, произнося имя моей Милы с уважительным придыханием.
– И что? – ну видел и видел.
Любит моя рыжуля там пошататься. Это я уже заметил.
– Мага говорит, шли за ней, – Ашот становится похож на голодного спаниеля.
– В смысле? – внутри все обрывается.
Нет!
Наоборот! Поднимается! Взрывается!
Да пофиг!
– Где? Кто? Когда?
– Минут десять как произошло, – всхлипывает Ашот. – Мага не сразу позвонил. Но я, – он прикладывает руку к груди. – Я к вам сразу пришел!
– Бегом! Вниз! Мага где? Кто из твоих там? Ашот! – хватаю его за лямки комбинезона, который надет, как обычно, на голое тело. – Ашот, если с ней что-то случится!..
– Ща все будет! – раскрыл глаза от ужаса он. – Ща все будет!
Черт!
Внутри все покрывается мерзкой ледяной коркой страха…
Хорошо, если это карманники!
А если нет!
– Стоп! – рывком возвращаюсь в бунгало. – Эту дуру закрыть и никуда не выпускать!
– У меня самолет! – визжит она на привычном ей ультразвуке.
– Плевать! Если с Людиной головы хоть волос упадет, – рычу, – не по хулиганке, по особо тяжкой пойдешь!
– Я тут