Показать ногу Мэгги я была только рада, но леди Тортон – ни за что.
– Спасибо-не-надо, – сказала я.
Улыбка на её лице неловко застыла.
– Ну же, не глупи.
Но это не глупость. Это привычка, с детства, всю жизнь – прятать свою правую.
Однако леди Тортон так просто не сдаётся. Такое каменное выражение лица любому даст это понять.
– Ма… – вмешалась было Мэгги.
– Ну же, – постучала леди Тортон пальцами по столу. – Ада, я всё-таки проявила к тебе интерес. И хочу удостовериться, что есть прогресс. Давай, показывай.
Вот в этом «проявила к тебе интерес» чётко звучало «заплатила за твою операцию». Выбора не оставалось. Я расстегнула туфлю, сняла. Взялась за чулок. Дыхание перехватило, пальцы начали дрожать. Справилась с чулком, выставила ногу вперёд, сама – глаза в пол. Жду.
– Хм-м, – промычала леди Тортон и наклонилась поближе. Протянула руку, видимо, потрогать – я тут же ногу отдёрнула. – По-моему, неплохо они постарались, а? Как ощущения?
– Нормально, – прохрипела я.
– Ну и замечательно. Я так рада за тебя.
А я не рада ни капли. В голове мамин голос: «Хорошие люди такое уродство не потерпят».
Но леди Тортон – не хорошая. Она жёсткая. Громкая. Пробивная.
Она принесла нам горячий ужин и укрыла Джейми своим пальто. Она заплатила за мою операцию. Конечно, мне положено чувствовать благодарность. Но чувствовать любовь мне никто не прикажет.
Глава 10
Спать я легла всё-таки у себя, Сьюзан настояла. Себе она завела будильник, чтобы ночью регулярно проверять, как там Джейми.
А мне и так было не уснуть. Мышцы дёргались. В голове мелькали картинки: Джейми, распластанный на земле, бледное лицо Стивена, искажённое страданием, мама. Мама, мама, мама.
Но мама умерла. Больше она нам ничего не сделает.
Не могу, не могу забыть её.
В конце концов я стянула с кровати одеяло с подушкой и на цыпочках пробралась в комнату Джейми. Он спал, откинув голову на составленные горкой подушки и приоткрыв рот. Слегка посапывал. Рядом сопел и Боврил, приютившись у Джейми под одеялом.
Я завернулась в своё и легла на пол. Отсюда Джейми мне было не видно, зато слышно его дыхание.
Я ещё не спала, когда Сьюзан споткнулась об меня в темноте.
– Ада! Марш обратно в кровать, – скомандовала она мне. – Я же сказала, я о нём позабочусь.
– Это моё дело, заботиться о нём. Не твоё.
– Вообще-то нет, – заметила Сьюзан. – Теперь нет. Иди спать. – И она попыталась поднять меня, но я специально обмякла мешком и легко выскользнула у неё из рук. – Ой, ну и ладно, – сказала она в итоге. – Лежи где лежишь. Только постарайся заснуть. А Джейми я беру на себя.
И я поспала немного. Но просыпалась каждый раз, как у Сьюзан звенел будильник. Я следила, как Сьюзан трясёт Джейми за плечо, слушала, как она задаёт ему вопросы, чтобы проверить, работает ли у него голова.
Видела, как она целует его в лобик.
Слышала, как он называет её мамочкой.
Утром Джейми поднялся усталый и недовольный, но зато определённо живой. Вылез из кровати и наткнулся на меня.
– Что ты делаешь у меня на полу? – хмуро пробухтел он.
– Я о тебе заботилась.
– Ничего ты не заботилась. – И побрёл себе в ванную.
Внизу я рассказала Сьюзан, что подумала вчера на немцев.
– Когда услышала, как Джейми кричит. Решила, нас оккупировали.
– Понимаю, – кивнула Сьюзан. – Но думаю, оккупации не будет, по крайней мере, до конца зимы. Так говорят. Потому что мы же выиграли в этой битве, Битве за Англию.
Как раз во время неё и умерли наши лётчики. Во время неё уехали в эвакуацию местные ребята.
Сьюзан заглянула в чайник и вздохнула.
– Тут так много осталось со вчерашнего. Жалко выбрасывать. – И она отжала остатки заварки в ковшик и поставила на плиту разогреваться. Меня передёрнуло. Ненавижу разогретый чай. – Овсянку будешь? – спросила Сьюзан.
Я кивнула. Послышался голос Джейми – он распевал, спускаясь по лестнице. Звучал он вроде нормально. Относительно спокойно. Даже на пострадавшего не особо-то похоже.
Сьюзан подошла ко мне и встала рядом.
– Ада, насчёт того, что ты сказала вчера ночью…
Я сразу поняла, что она имеет в виду.
– Мне тоже положено заботиться о Джейми, – заявила я. – Всю жизнь.
Сьюзан присела за стол и похлопала ладонью по соседнему стулу, пока я тоже не села.
– Ты всю жизнь будешь его старшей сестрой, – сказала она. – И ты замечательно заботилась о нём всю жизнь до этого. Но теперь это моя обязанность, заботиться о вас обоих. И отныне всю жизнь будет. Позволь мне её исполнять. Я буду ваш взрослый. А ты теперь будешь ребёнок.
Можно подумать, Сьюзан теперь просто возьмёт и будет сама за всё в ответе.
– Что бы ты сделала, – продолжила Сьюзан, – если бы разбудила его ночью, а он лыка не вяжет?
– Потрясла бы его. Прикрикнула бы как следует, пока не заговорит по-человечески.
– А если бы не сработало? – покачала головой Сьюзан. – Неужели бы стала злиться на него за то, что он сделать просто не в состоянии? Что-то на тебя не похоже.
– Ну, не злиться…
– Так что же?
Откуда мне знать. Половину из того, что говорил доктор Грэм насчёт сотрясения, я пропустила мимо ушей. Слишком нервничала из-за Джейми, из-за его сломанной руки. Но раньше всегда было ясно, как о нём позаботиться.
– Вот. А я знала, что надо делать, – сказала Сьюзан. – Я следила, чтобы он просыпался настолько часто, насколько требуется. И если бы понадобилось, я бы сумела позаботиться о нём должным образом. – Она твёрдо посмотрела мне в глаза. – Так же, как я забочусь о тебе.
Свои туфли я ещё не надевала, и сейчас согнула пальчики на правой ноге. Те самые, которые теперь смотрели вниз, как положено. В кои-то веки.
– Дыши, – приказала Сьюзан.
Я постаралась дышать. Вдох. Выдох.
– А у Джейми теперь… – начала я, – у него в итоге… ну, это…
Она ждала.
– У него теперь навсегда рука калечная останется? – выдавила я.
– Нет, – ответила Сьюзан.
Я сглотнула.
– Через месяц-другой он будет в полном порядке. – Она слегка коснулась моего плеча, как она обычно делала, чтобы вернуть меня к реальности, когда я уходила в свои мысли. – Ты бы тоже была сейчас в полном порядке, если бы тебе при рождении предоставили должную медицинскую помощь.
Вот именно за это я ненавидела маму больше всего – за то,