Вернувшись в свою комнату в общаге. Она встретила меня той же гулкой, безразличной тишиной. Я не стал включать свет, просто рухнул на диван в полумраке, пробивающемся сквозь шторы. Пять минут я просто лежал, приходя в себя после наряженного марафона, и даже подумывал сходить в душ, но глаза закрылись раньше.
Проснулся я ближе к вечеру и просто уставился в потолок, и прокручивал в голове события последних недель. Пытки церковников. Вмешательство генерала. Тренировки с Арсением. И Лира. Всегда где-то на фоне была она. Невидимый кукловод или странный, непонятный союзник.
Кто я такой? Что это за «печать» у меня внутри? Кто такая Лира и чего она на самом деле хочет?
Я понял, что не могу просто сидеть и ждать. Я должен был сам во всем разобраться. Узнать правду.
Встав я и начал мерить шагами свою скромную комнату. Решение пришло само собой. Холодное, ясное и пугающее. Мне нужно было встретиться с Лирой снова. Но на этот раз — не как жертва, попавшая в ловушку. А как равный. Сознательно. По своей воле.
Мне нужны были ответы, и она была единственной, кто мог их дать.
Приняв душ, и перекусив, я переоделся в простое, гражданское. Взял меч, закрепив его за спиной под курткой. Это была не охота. Это были переговоры. Но на переговоры с дьяволом лучше приходить вооруженным.
«Цербер» ревел подомной, унося прочь от города, от его правил и лжи. Я ехал спокойно и сосредоточенно, направляясь в самую глухую и заброшенную часть промзоны, где тренировал свой проблеск.
Я оставил мотоцикл в тени ржавого ангара и прошел вглубь заброшки. Вокруг — лишь скелеты старых цехов, битый кирпич под ногами и гулкий вой ветра в пустых оконных проемах.
Вытащив из-под куртки амулет, который дала мне Лира. Гладкий, холодный обсидиан лежал на моей ладони. Сердце бешено колотилось. Я не знал, что произойдет. Появится ли она вообще? Или это тоже было частью ее игры?
Я сделал глубокий вдох, отгоняя сомнения, и сжал камень в руке, вкладывая в него все свое намерение, весь свой беззвучный зов: «Я здесь. Я готов говорить».
Сначала не произошло ничего. Прошла минута, другая. Я уже начал думать, что все это было зря, что я — идиот, стоящий посреди развалин в ожидании чуда.
И в этот момент камень в моей руке начал теплеть.
Тепло становилось все сильнее, превращаясь в ощутимый жар. Воздух стал плотнее. Тени в углах заброшенных зданий, казалось, сгустились и ожили.
Она появилась бесшумно. Она просто шагнула из самой густой тени у стены старого цеха, словно была ее частью. На ней были все те же иссиня-черные доспехи.
Она медленно сняла шлем, уставившись на меня своими золотыми глазами и произнесла:
— Я знала, что ты позовешь, — ее мелодичный голос нарушил тишину. — Но не думала, что так скоро.
Глава 13
Глава 13
Слова повисли в стылом воздухе заброшенного цеха. Ветер гулял под высокими сводами, гоняя пыль и шевеля обрывки брезента, но здесь, рядом с ней, казалось, замерло само время. Она стояла в нескольких шагах, сняв свой иссиня-черный шлем. Серебристые волосы тускло мерцали, ловя слабый свет далеких городских огней, пробивающийся сквозь выбитые окна. Идеальное, фарфоровое лицо, с которого, казалось, сошла древняя фреска. И глаза. Золотые, как два расплавленных солида, они смотрели на меня без гнева, без угрозы.
Я с трудом сглотнул, чувствуя, как по спине ползет холодок, не имеющий ничего общего с ночной прохладой. Тело гудело от напряжения, каждый мускул был натянут, как струна, готовая лопнуть. Я сделал шаг назад, упираясь спиной в холодную, шершавую колонну. Безопасное расстояние. Иллюзия безопасности.
— Хватит игр, — мой голос прозвучал хрипло и грубо, эхом отразившись от бетонных стен. Рука сама легла на рукоять меча, просто чтобы было за что держаться. — Кто ты? Что ты такое? Ты назвала себя полукровкой — что это значит?
Я впился в нее взглядом, пытаясь прожечь эту маску спокойствия, увидеть под ней истинное, уродливое лицо монстра. Но она не дрогнула. Лишь ее губы тронула легкая улыбка.
— Ты задаешь правильные вопросы, Александр, — тихо сказала она. — Но ты ищешь простые ответы там, где их нет. Ты делишь мир на черное и белое, на людей и демонов. А я застряла между ними.
Она сделала едва заметный шаг ко мне, и я инстинктивно напрягся.
— Ты хочешь знать, кто я? — Лира подняла взгляд к темному, теряющемуся во мраке потолку, словно читала там строки древней летописи. — Моя мать была… богиней. Покровительницей и стражем мира. Мира, которого больше нет.
Богиня? Это что, бред сумасшедшего? Она пытается меня запутать, сбить с толку масштабом лжи. Чем чудовищнее ложь, тем легче в нее поверить. Классика.
— А потом пришла Бездна, — ее голос стал ниже. — Голодная, вечная тьма. И во главе ее армады был мой отец. Архидемон Бальтазар, один из тех, кого можно назвать истинным владыкой бездны. От мира остались руины. А мою мать… он не убил. Он счел ее слишком прекрасной для смерти. Он пленил ее, сделал своей вечной игрушкой.
Она снова посмотрела на меня.
— И от этого союза, появилась я.
Какая слезливая история , — пронеслась первая мысль.
А следом и вторая: н о если в этом хоть капля правды… то передо мной существо, по сравнению с которым «четверка» из подвала — просто щенок. Дочь того, кто способен поглощать целые миры. И эта… эта сущность стоит передо мной и рассказывает мне сказки? Зачем?
Молчание, повисшее между нами, было тяжелее свинца. Я смотрел на нее, и мой мир, такой понятный и простой еще час назад, трещал по швам, рассыпаясь на миллионы острых, как стекло, осколков. История о богине и архидемоне звучала как бред, как эпическая поэма, не имеющая ничего общего с моей грязной, кровавой работой.
Я заставил себя оторваться от гипнотического взгляда. Нужно было вернуть контроль. Нужны факты, а не мифы.
— Хорошо… допустим, — я с трудом выдавил