Поэтому она тихонько выскользнула из комнаты одна и сумела сдержать слёзы, пока не добралась до главного холла.
Глава 2. Ушедшая
Эйми распахнула одну из больших деревянных дверей и вышла из зала совета. Выйдя на улицу, она остановилась в тени портика и попыталась выбросить боль из головы. Крышу портика поддерживали четыре колонны, вырезанные в виде драконов, и Эйми стояла, положив руку на прохладный камень ближайшей из них. Она вытерла глаза рукавом плаща и посмотрела на крышу библиотеки. Джесс сидела на плоской вершине рядом с Малгерусом, её изумрудная чешуя блестела, когда она грелась на солнце. Она расправила крылья, впитывая тепло; она казалась расслабленной, за исключением того, что её голова была повернута к Эйми.
— Я знаю, девочка, просто дай мне минутку, — прошептала она и отправила команду по их каналу связи, приказывая Джесс остаться.
Всего две ночи назад Джесс улетела, и Эйми чуть не потеряла её, поэтому она старалась не делиться негативными эмоциями из-за их связи. Хотя это было нелегко, потому что в тот момент ей хотелось только одного — упасть на пол и заплакать.
— Я хочу участвовать, Джесс, — тихо сказала она.
Она боялась того, что надвигалось, Воинов Пустоты с их ужасающими глазами, полными пламени. Мысль о том, что они ворвутся в Киерелл и будут сжигать людей одними руками, вызывала у неё тошноту. Когда она воссоединилась с Джесс в тундре, у неё был шанс сбежать, но она решила этого не делать. Киерелл был её домом, и как Всадница, она обязана была защищать его. Но что могла сделать одинокая девушка со своим драконом?
Сегодня Дайренна и Пелатина должны были прилететь из Лорсока. Возможно, Яра поручит Дайренне другое задание, и Эйми подумала, позволит ли Дайренна ей помочь с ним. Скорее всего, они прилетят довольно быстро и, возможно, уже будут дома. Эйми решила вернуться в Антейлл и посмотреть, сможет ли она найти Дайренну. Не было никакого смысла торчать у зала совета только для того, чтобы Яра не обратила на неё внимания, когда они все выйдут.
Она поспешила вниз по ступенькам на площадь. Оказавшись на крыше библиотеки, Джесс почувствовала её намерения и взмахнула крыльями, собираясь взлететь. Затем Эйми заметила Лиррию и остановилась. Она всё ещё стояла одной ногой на нижней ступеньке и неловко соображала, что делать. Сможет ли она улизнуть, прежде чем Лиррия увидит её? Она поискала глазами Миднайт и заметила её лежащей на дальнем конце длинной крыши библиотеки, её колючий хвост свисал с серой черепицы.
Несколько дней назад вид Лиррии вызвал бы у Эйми волнующие ощущения. Если быть честной, она всё ещё чувствовала их, и именно поэтому ей нужно было избегать Лиррию. Она не хотела снова поддаваться соблазну. Глядя на неё с другой стороны площади, Эйми почувствовала, как что-то сжалось в груди. Длинная каштановая коса Лиррии мягко поблескивала на солнце. На ней не было плаща, и взгляд Эйми был прикован к нескольким расстёгнутым верхним пуговицам её рубашки. Она стояла, прислонившись к статуе Кьелли и Мархорна, и из-за этой позы изгиб её бёдер казался таким чувственным.
Лиррия ещё не увидела Эйми и стояла, перекидывая яблоко из одной руки в другую. Это напомнило Эйми о том, как часто у неё на языке ощущался вкус яблочного сока. Затем она вспомнила, как две ночи назад в лагере Лиррия рассказывала истории о том, как они с братом воровали яблоки, а потом притворялись, что она не с Эйми. Воспоминание о том, как Лиррия отвергла её, убило все мурашки. Лиррия хотела сохранить их отношения в секрете, и это доказывало, что на самом деле Эйми ей безразлична.
Пригнув голову, Эйми поспешила через площадь, желая, чтобы Лиррия её не увидела. Затем Джесс приземлилась, хлопая крыльями, и Эйми застонала. Лиррия ни за что не смогла бы не заметить ярко-зелёного дракона. Может быть, ей удастся взобраться на него и улететь очень быстро.
— Эйми!
Её сердце сжалось. Она схватилась за седло, но Лиррия выскочила с другой стороны от Джесс.
— Эй, что происходит? Собрание уже закончилось? Я думала, они будут болтать до тех пор, пока у всех не иссякнет интерес, — Лиррия улыбнулась, показав кривые передние зубы — недостаток, который так нравился Эйми. — Что решил сделать совет?
Эйми уставилась на неё, разинув рот.
— Как ты можешь задавать мне такие обычные вопросы? Ты притворяешься, что ничего не произошло?
— Что ты имеешь в виду? — спросила Лиррия и протянула руку, чтобы коснуться талии Эйми.
— Нет, — ответила Эйми, хотя голос у неё слегка заплетался.
— Что истощает твою искру? — спросила Лидия, и вид у неё был искренне смущённый.
Эйми почувствовала прилив гнева и была благодарна за то, что он придал ей сил. Неужели Лиррия даже не подозревала, как сильно она её обидела?
— Эй, — улыбнулась Лиррия. — Я забыла сказать, что из-за этих монстров и всего остального, мне нравится твоя новая причёска. Она тебе идёт.
Она снова протянула руку, чтобы прикоснуться к ней, и снова Эйми отдёрнула её.
— Искры Кьелли, что с тобой? — теперь Лирия выглядела раздражённой.
— Ты сказала своему брату, что я никто, что мы не вместе. Тебе было слишком стыдно признаться кому-либо, что я была твоей любовницей, — напомнила Эйми Лиррии. Её сердце колотилось о рёбра, как обезумевший дракон, пытающийся вырваться наружу.
— Да ладно, я же говорила тебе, моему брату не обязательно знать, с кем я сплю.
— Почему нет?
Лиррия раздражённо всплеснула руками.
— Просто, потому что.
— Потому что я уродина, а ты никому не хочешь признаться, что я тебе нравлюсь.
Лиррия открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла произнести ни слова. Лиррия, которая любила поговорить, и которой всегда было что сказать. Эйми захотелось обнять её, но она быстро подавила это желание. Рядом с ней Джесс неловко переминалась с ноги на ногу, её длинные когти беспокойно постукивали по каменным плитам. Эйми знала, что из-за её странного лица она, возможно, больше никому не понравится, но заставила себя отвернуться. Она забралась в седло.
— Эйми, подожди, что это? — на неё смотрело прекрасное лицо Лиррии. — Ты больше не хочешь быть вместе?
— Не думаю, что мы по-настоящему когда-либо были вместе, — ответила Эйми.
Затем, с таким стеснением в груди, что она едва могла дышать, они с Джесс взлетели. Они парили над крутыми серыми крышами, а город расстилался