Первые Воины Пустоты, которых мы создали, были не солдатами, а рабочими. Думаю, нам следовало знать, что так будет не всегда. Наши благие намерения питали тех первых работников, но именно наша извращённая ненависть придала цель тем, кто пришёл позже. Это было так приятно, когда я впервые выплеснула свой гнев на Воинов Пустоты, которых сама же и создала.
Ноги Эйми подкашивались. Она взяла дневник у Дайренны, закрыла его и провела пальцами по дереву, изображенному на обложке. Она подумала о маленьких деревьях на карте города, которые обозначали статуи и подсказки. И дерево, вырезанное на дверце шкафа, в котором был спрятан браслет Кьелли. Затем она представила себе дерево, выгравированное на нагруднике Воина Пустоты. Все они были одинаковыми. Почему она не замечала этого раньше? Потому что, подумала она, ей этого не хотелось.
— Кьелли создала Воинов Пустоты. Она Повелительница Искр, — Эйми казалось, что её собственный голос доносится откуда-то издалека.
— Что? — Натин требовала от всех и ни от кого. — Видишь, я была права, когда злилась на неё и её дурацкие подсказки.
Эйми проигнорировала Натин и посмотрела на Яру.
— Вот почему ты не хотела, чтобы я следовала карте и нашла её. Ты знала, что она не станет нам помогать, потому что Воины Пустоты — её монстры.
— Я же говорила, что это секрет, который ты не захочешь знать, — по щекам Яры вновь потекли слёзы. Дайренна быстро опустилась на колени, обняла её и осторожно помогла Яре подняться на ноги.
Яра была права, Эйми жалела, что не может отмотать время на час назад, до того, как она нашла браслет и узнала, что Кьелли использовала свои искры для создания монстров. Это было несправедливо. Кьелли была её героиней. Предполагалось, что она спасёт город, защитит Эйми от хулиганов и будет удивительной женщиной. Но она героиней не была. Эйми почувствовала, как по её щеке скатилась одинокая слезинка.
— Почему лидеры Небесных Всадниц держали это в секрете? — спросила Пелатина. — Почему в вашем городе всё ещё витает образ Кьелли, и вы говорите о том, что она была вашей спасительницей, в то время как она создала монстров, которые разрушили ваш старый дом?
Яра задохнулась, когда громкий всхлип внезапно сотряс её тело.
— А что ещё мне оставалось делать? Я поклялась жизнью своего дракона, что сохраню это в тайне, потому что Кьелли тоже создала Всадниц. Мы существуем благодаря ей. Кьелли дала нам право защищать город. Кьелли дала нам право общаться с нашими удивительными, но смертельно опасными драконами, — Яра положила руку на плечо Фарадейра, и он уткнулся носом ей в шею. — Как ты думаешь, что бы сделал Совет Неравенства, если бы узнал? Наша покровительница была ответственна за гибель тысяч наших предков, за разрушение целого острова, и теперь дело её рук угрожает каждой жизни в Киерелле.
— Твой брат не знает? — спросила Дайренна. Эйми была поражена, что ей удается говорить таким спокойным и ласковым голосом.
Яра покачала головой, слезы капали с её подбородка.
— Никто, кроме лидера Небесных Всадниц, никогда не знал об этом. И я никогда не рассказывала об этом своей семье. Я… была единственным человеком в Киерелле, который знал.
— Тяжёлая ноша для одной женщины, — Дайренна нежно провела большим пальцем по своим мокрым щекам.
Эйми попыталась представить, каково это было — хранить тайну предательства Кьелли. Для всего города она была их спасительницей, и Яра знала, что это не так, но никогда не могла никого поправить. Каждая женщина в Небесных Всадницах уважала Кьелли по-своему. Яра, должно быть, видела это каждый день, но вместо того, чтобы уничтожить источник их вдохновения, она защищала их от того, чтобы они узнали правду. Потому что она знала, что эта правда сделает с её Всадницами. Это разрушило бы их так же, как сломало её саму.
— Но даже если бы совет знал, они не стали бы обвинять нас, Всадниц, в том, что сотворила Кьелли сотни лет назад, — сказала Пелатина.
— Ты бы рискнула Скайдэнсом, исходя из этого предположения? — возразила Яра.
Пелатина нахмурилась, как и её сестра, и ничего не ответила.
— Но из-за продолжающегося непослушания Эйми теперь все узнают, — на щеках Яры снова появился румянец гнева. — Вы всё расскажете остальным Всадницам, а он расскажет своим друзьям-стражникам, — Яра указала на Халфена.
Молодой страдник уставился на Натин и виновато отвёл глаза, хотя и продолжал держать её за локоть. Под пристальным взглядом и обвиняющим взглядом Яры он ссутулился, но не стал отрицать, что рассказал бы тайну.
— И что же нам теперь делать? — спросила Пелатина.
Яра покачала головой.
— Я не знаю. Воины Пустоты собираются прорваться в город, и мы не сможем их остановить. У нас нет армии, а у меня недостаточно Всадниц, чтобы сразиться с ними так, чтобы нас всех не убили. Стражники сделают всё, что в их силах, но они привыкли патрулировать наши улицы, а не выстраиваться в боевые порядки. Они будут разбиты. Я не могу нас спасти.
Слова Яры перешли в рыдание, и она прижалась к Дайренне. Старшая Всадница вытерла слёзы, но она тоже проигрывала битву. Эйми снова увидела сломленную женщину, которая пряталась за совершенным лицом Яры. Весь гнев и обида, которые она испытывала по отношению к Яре, растаяли. Теперь, когда Эйми поняла, почему Яра поступила так, как она поступила, ей стало жаль её.
— О, Искры, они никогда меня не простят, — Фарадейр обнял её за талию своей длинной шеей, и слёзы Яры капали ему на голову.
— Кто? — тихо спросила Дайренна.
— Мои Всадницы, — Яра подняла на них взгляд, и её зелёные глаза, обычно твёрдые, как изумруды, стали мягкими, как мох. — Я солгала им, и они больше никогда не будут мне доверять. И я подвергла их опасности. О, Левана! — она обвела глазами пещеру, словно ища Всадницу, которая умерла всего несколько часов назад. Вместо этого её взгляд наткнулся на Эйми. — Прости, что я угрожала Джесс, но что ещё мне было делать?
Эйми была уверена, что Яра упала бы в обморок, если бы Дайренна и Фарадейр не поддерживали её. Увидев, как тяжело было Яре хранить тайну, Эйми разозлилась. Не на Яру или кого-либо из других лидеров прошлого, а на Кьелли. Она была той, кто лгал им всем. Когда Эйми поняла, что Кьелли создала Воинов Пустоты, ей показалось, что её сердце разрывается на части, но теперь оно словно закалилось. Никто не должен плакать так сильно, как плакала Яра.
Она думала, что раскрытие этого секрета сокрушит её, но прошедший год