– Привет, – Кинг обернулся на миг и тут же снова повернулся к Ланге. – Генрих, чёрт возьми, у нас тут тоже всё не слава богу. Вы же знаете. Живём в постоянном ожидании нападения этих мор… в общем вы понимаете. А тут такая новость.
– Ему помогли. Несомненно. Не знаем как, но внезапно охрана посходила с ума. Так докладывают. Глава охраны отключил всё наблюдение и напал на других, а они начали драться друг с другом. Трое трупов, Айзек. Трое из пяти погибли. В результате начальник, он был вооружён, убив пару и ранив ещё одного, вывел Зоама из охраняемой зоны.
– Предатель? – ахнул Шан.
– Если бы, – вздохнул Ланге. – Его труп нашли в шахте лифта. А Зоама и след простыл. Всё произошедшее известно со слов раненого. Он потерял сознание от потери крови как раз тогда, когда начальник выводил пленного. По его путанным показаниям внезапно в нём проснулось желание спасти Зоама и ощущение, что нужно убить всех, кто мешал. С ним сейчас работают психологи КАС. Ну и врачи, само собой.
– Выходит, кто-то воздействовал на всю охрану. – Айк взъерошил отросшие волосы. – А значит, на Земле есть ещё кто-то из З’уул или технически снаряжённый сторонник.
– Да, и, может, не один, – кивнул Ланге. – Артура перевезут сюда на всякий случай. Все перелёты с Земли закроются, чтобы не дать Зоаму с неё удрать. Понимаете сами.
Джессика поняла, что стоит, держась руками за стенку. У них есть ещё шпионы З’уул. Они могли проникнуть в Согласие через Землю. Они не просто «монголы», а очень умные и очень хитрые. Этого врага просто не испугаешь.
– Кстати, Джулиани передавал, что общался с вашим… э-э-э… Богдановым, – продолжил Ланге, – дескать, тот был уверен, что Зоам планирует бежать.
– Богданов? – удивился Айк. – Мы же его только недавно отправили на Землю, он был слишком… в общем, какая-то психологическая травма. И когда же Денис успел встретиться с Джулиани?
– Ну вы сами Сэмюэла спросите, я не в курсе. Просто упомянул вам, что слова Богданова так сильно задели Джулиани, что он даже провёл инспекцию охраны. Говорит, всё было в порядке и все были в порядке. Но в ту же ночь пленник сбежал.
– Я бы задержал Дениса на всякий случай, – пробормотал Айк. – Ладно, мне пора, надо напугать всю колонию и привести охрану в ещё более боевой порядок.
Он отключился, но Джессика почувствовала дикую усталость друга. Ведь они толком и не общались после того, как на них было совершено нападение. Пара звонков, в которых Кинг докладывал, что «всё сложно, но переживём». Им тогда с Земли отправили ещё пару десятков коммандос, и вроде этого должно было хватить для защиты лагеря. А новых нападений не происходило.
– И что мы станем делать? – Ланге оглядел всех. Боже, и он напуган. Генрих сразу стал напоминать всего лишь старого социопсихолога, которым и являлся, а не главой научной колонии.
– Во-первых, не паниковать, – Крис встал с кресла, и Джессика поспешила сесть в него, сжав руку Мичико, мимоходом улыбнувшись подруге. – Артур будет здесь, а там отличная служба безопасности. Зоама поймали раз – поймают и второй. Не забывайте, что мы – учёные, а не спецагенты. К нам наверняка прилетят несколько шишек из КАС, чтобы охранять президента. Так что не берём на себя лишнего. Надо только донести до всех туристов, которые сейчас на Марсе, что возвращение на Землю задерживается по техническим причинам.
В отличие от Генриха и даже от Айка, Кристоф был спокоен и убедителен. В комнате сразу словно стало теплее. Мы же справимся, не так ли?
Часть 3
Маленький шаг для одного человечества
Глава 19. Ральф Шмидт
Земля
…Нестандартный подход. Если долго и с одной и той же позиции взирать на природу вещей, ты начинаешь замечать именно то, что ожидаешь увидеть. Условно, ребёнка с детства учат, что Солнце – жёлтый круг, а небо – синее. Деревья коричневые с зелёными кронами. Это уже устоявшиеся паттерны, по ним проще всего обучать, проще всего проскакивать простые темы, чтобы перейти к сложным. Именно поэтому новые революционные вещи так тяжело даются. Причём даже простые. Ральф помнил, что однажды прочёл, что спектр Солнца, обусловленный температурой его поверхности, находится в зелёном диапазоне, а не в жёлтом. Но наш мозг обрабатывает полученную от глаз информацию так, что родная звезда человеческой расы кажется жёлтой. Тогда это казалось забавным. Потом Шмидт позаимствовал из вычитанной информации главный принцип своей жизни.
Он никогда не был теоретиком, потому что теоретики идут в авангарде науки, а Ральф не считал себя достаточно умным для подобного. Ему нравилась механика именно потому, что в ней, казалось, всё уже открыто и изучено, и все «видные умы» из неё давно сбежали в квантовую физику, теорию относительности, теорию струн и прочие новомодные течения. Однако для таких, как Ральф Шмидт, способных заметить зелёное за жёлтым, там ещё оставалось полно работы. Он был талантливым инженером, как говорили заказчики, «способным выдать КПД сто десять процентов», что, само собой, являлось шуткой, но хорошо передавало суть его подхода: найти нестандартное применение давно известным процессам.
Когда Ральф жил на Марсе, до трагических событий, приведших его в государственную тюрьму в Берлине, то несколько раз обращал внимание коллег как раз на те вещи, которые прогрессивные умы Согласия давно оставили за бортом научного внимания. Такое непременно должно было произойти, ведь физика ти-частиц для них стала тем же, чем на Земле была классическая Ньютонова механика. Его ум, заточенный именно на копание в давно известных вещах, оказался ровно таким, какой был необходим для подобной работы.
Сейчас, сидя в заключении, не просто добровольном, а осознанно необходимом, Ральф понимал, что его мозг всё ещё нужен людям, и старался работать, изучая всё и вся касательно «устаревшей» для всей Галактики науки. Для этого приходилось регулярно запрашивать материалы, бумагу, а недавно и компьютер для ускорения расчётов и ведения записей. По той самой причине его навещал лично Сэмюэл Джулиани, ставший, оказывается, генералом за арест шпиона З’уул, Лукаша Зоммеля, который и воспользовался им для убийства бедного Томаса Прайса.
Он как мог объяснил Джулиани собственный замысел – чего именно хочет добиться от ти-частиц, и в конце концов генерал понял его. Однако, вопреки желанию самого Шмидта, Сэмюэл настоял на открытии для него лаборатории. Очень не хотелось выходить из тюрьмы, но