— Блокада планеты продолжается, — не вставая с места, заговорил заместитель министра обороны Кудрявцев, курирующий противокосмическую оборону. — Кораблей противника на околоземной орбите стало наблюдаться меньше, но всё равно с ними мы ничего поделать не можем, и они сковывают наши действия. Главный корабль противника находится на орбите Меркурия, но так долго продолжаться не может. С учётом известных переменных, научная группа провела расчёты и пришла к выводу, что большая скорость вращения планеты и…
— Виктор Станиславович, — перебил министр, — я понимаю, вы человек в этом статусе новый, но давайте по существу.
Военное дело не стоит на месте и пришлось срочно, практически на коленках составлять инструкции, справочники, переписывать Устав и ввести должность заместителя министра обороны по противокосмической обороне. Знаний мало, но военный опыт последних месяцев накопился. Вот только с кадрами проблема. Много, очень много опытных, перспективных военных среднего и высшего командного состава погибло в первые недели вторжения и приходится работать с тем, кто есть. Кудрявцев Виктор Станиславович не кадровый военный. Он долгие годы занимался теоретическими исследования в области космогонии[1] и как оказалось, единственный имеет относительно хорошие знания о Космосе. Вот только с военным делом он никак не связан. Но для этого есть его заместители. Так предполагал министр обороны, назначая фактически гражданского на высокую военную должность.
— Если по существу, — ненадолго задумался заместитель министра, — то манёвр осуществим. Пусть и корабль по нашим расчётам и сопоставим по массе с кораблём шнахассов или как их там называть, не знаю, но он вполне может долгое время занимать геостационарную орбиту.
— Спасибо, — произнёс министр, — тогда товарищи, берёмся за дело. Союзники просят очистить территорию для посадки летательных аппаратов. Аэродромы у нас практически все уничтожены. Виталий Игоревич — это на тебе. Подумай, где это лучше устроить.
— Сделаю, — не вставая с места, ответил один из замов.
— Следующее, необходимо провести ревизию, чего у нас много и чем можем поделиться. Им нужны, как понял, ресурсы. Товарищ Борисов — это ваша епархия.
— Принято…
Пройдясь по основным пунктам предложений анторсов, министр обороны подвёл итог: «Что ж товарищи, занимаемся. Времени очень мало, так что не затягивайте. Завтра в полдень жду предложений. Виктор Семёнович, останься»…
— Твоё личное мнение? — оставшись наедине, осведомился у начальника Генерального штаба министр. За эти месяцы они сработались, понимали друг друга с полуслова и главное, Виктор Семёнович показал себя профессионалом высшего класса с аналитическим складом ума и его личное мнение для Шевцова значило очень много.
— Всё выглядит логично. У анторсов на корабле заканчиваются ресурсы, и они напросились к нам. Так скажем в гости.
— Разве они не могут их раздобыть в Космосе?
— Могут, но тогда надо уходить из нашей системы, а это будет выглядеть как бегство.
— Отправить корабли на поиски тех же самых металлов?
— У них мало кораблей нужного класса. Те, кто был в десанте говорили, что корабли для контрудара собирали чуть ли не по штучно. У меня только возникает вопрос с нашими пленными.
— Так они нам их всех передадут, разве не помнишь? Это прозвучало одним из первых пунктов предложений анторсов.
— То-то и оно. Сколько их?
— Много. Несколько миллионов. Но я отдал распоряжение готовить помещения, расконсервировать ветки «Метро-4000». Продовольствия на всех на полгода хватит, примерно. Сам же знаешь, наполняемость убежищ в первые недели едва дотягивала до пяти процентов.
— Помню, Станислав Юрьевич. Но эту ораву надо чем-то занять. С военными понятно, но женщины, дети, старики.
— Стариков, как понял, там нет.
— Но это не основное. Нам передадут многонациональный контингент. Не только наших граждан.
— Что предлагаешь? — хмуро спросил министр. Эту проблему он не увидел. Думал, что военные пополнят ряды солдат, а остальные, по мере возможностей, вспомогательный персонал «Метро-4000».
— Пока мне трудно что-то предложить. Но отказываться от передачи пленных…
— Это верно. Анторсы зашли с козырей. В любом случае мы бы не отказались получить назад землян. Что же их так припёрло⁈
— Не знаю, — пожал плечами Жариков, — но что-то очень серьёзное, если пошли на такой шаг, рискуя кораблём-маткой.
— Ладно, разберёмся. Видел сводку по убежищу?
— Конечно. Я не докладывал, не было времени согласовать, но…
— Договаривай, не тяни. Что опять случилось?
— Если вы хотели обратить внимание на убийство, то это не совсем так.
— Поясни.
— Удачно сложилось, что последняя, кто видел покойного — это Нефёдова. Вдобавок, потерпевший интересная личность, — Жариков расстегнул портфель, достал оттуда папку, открыл и протянул министру, — если коротко, то Синицын Игорь Степанович 1951 года рождения, кадровый сотрудник конторы, которая пишет. Да-да. Он сотрудник КГБ. Долгое время работал на нелегальной работе, но по состоянию здоровья, задолго до всей этой кутерьмы, что сотрясала армию и другие силовые структуры официально ушёл в отставку. Затем он словно пропал. Этот период, примерно пятнадцать лет, он выпал из поля зрения. Потом, за два года до настоящих событий объявился.
— Это его настоящая фамилия?
— И фамилия, и год рождения вымышленные, только служба в органах реальная. Мы проверили.
— Странно и причём тут Нефёдова? — после недолгих раздумий, уточнил министр, — о ней у меня сложилось хорошее впечатление. Умная, образованная, великолепная память, аналитический склад ума. Про специальную подготовку судить трудно, но…
— Специальная подготовка на добротном среднем уровне, но резко не выделяется на общем фоне, — поспешил продолжить Жариков.
— И это проверили?
— Эти сведения собраны из разных источников, в основном от группы, которая сопровождала Нефёдову к нам.
— И? Я не понимаю. Так что произошло? Его убили или нет?
— В сводку и по другим каналам, в том числе Нефёдовой сказали, что Синицына убили. Сами видите, что этот кладовщик интересная личность. И аналитики предположили, что это тот, кого мы так долго искали.
— Тот самый куратор? — удивился министр. Куратора или руководителя непонятного и поэтому вызывающего беспокойство проекта или того, кто мог бы внести изменения в базы данных, искать начали практически сразу, когда стало известно о самом ярком воспитаннике — Гене Бесе, но безуспешно.
— Подтверждения нет, но предположения основываются на фактах. Его не сразу нашли, всё-таки опытный сотрудник, долгое время работал на нелегальной работе.
— Предположение понятно и обосновано, но причём тут Нефёдова? Или опять не согласовав затеял