Вспоминая всё это я задумался: почему я? За что судьба выбрала именно меня, дав второй шанс? Мысль о том, что это случайность я отбросил сразу же. Девять из десяти людей не выжили бы и дня в новом для себя мире: сошли бы с ума, кричали бы об этом на каждом углу, пока их не сдадут в дурдом, ну или просто не смогли бы перестроить свои взгляды и привычки с местными устоями, законами и странностями.
А я смог. Не просто выжил, но и добился успеха в этом жестоком мире. Значит судьба не просто так выбрала именно меня. Значит именно я — тот, в ком этот мир нуждался больше всего.
За этими мыслями я не заметил, как подошёл к дому и сразу же насторожился. От философских мыслей не осталось и следа, ведь рядом с моей припаркованной машиной стояло ещё три. Огромный черный седан, такой же как у Васнецова, стоял между огромными внедорожниками, рядом с которыми дежурили незнакомые мне охранники.
Так, ну это явно не люди Волка, значит опасаться мне нечего, — думал я, поднимаясь по лестнице на второй этаж.
Что за манера у аристократии приезжать без предупреждения, словно мы сидим дома и только и делаем, что ждём их. А ведь сами готовы принимать гостей лишь по предварительному согласованию в удобное для них время. Лицемерие и двойные стандарты налицо. Пора мне уже поскорее обзавестись собственным поместьем со слугами, которые будут вежливо разворачивать таких поздних гостей.
Заскочив на кухню, в которой горел свет, я так и замер посреди помещения.
— Даниил, у нас гость, — подрагивающим голосом произнесла мама, представляя мне сидящего за столом человека. Человека, которого мне хотелось видеть здесь, рядом с ней, меньше всего на свете.
Глава 18
Я стоял на кухне, готовясь к схватке. Жестокой, беспощадной схватке за мой новый мир.
— Добрый вечер, Даниил, — спокойно произнёс Павел Юсупов, по-хозяйски сидящий за моим кухонным столом.
Мало просто завладеть газетой, куда сложнее удержать её в своих руках. И эта битва началась раньше, чем в моих руках оказались подписанные документы.
— Павел Алексеевич, рад наконец-то познакомиться лично, — невозмутимо подошёл я и сел напротив главы семьи, чья кровь течёт в моих венах.
Уверенный в себе мужчина, хозяин этой жизни, мнящий себя информационным владыкой империи, оценивающе посмотрел на меня, а затем безэмоционально заговорил:
— Хотел лично поздравить тебя. Мне лестно, что люди, даже так отдалённо относящиеся к семье, добиваются подобных успехов.
Что же. Игра началась. Карты розданы и Юсупов начал с блефа. Но он не ожидает, что напротив него сидит опытный игрок.
— Благодарю. Это было непросто. У меня были очень сильные соперники в этом споре, — тут же я сделал ход, намекнув на нечестную игру с его стороны.
— На кону стоял ценный приз и было глупо рассчитывать на то, что будет легко, — парировал он.
— Зачем вы здесь, Павел Алексеевич? — пошёл в атаку я, предлагая ему вскрыть карты. — Уже поздно. И при всём к вам уважении, я бы хотел выспаться, не хочется опоздать, будучи владельцем газеты. Это плохой пример для моих людей.
Моя словесная атака пришлась по самому уязвимому месту. По его империи был нанесён удар и она получила повреждение. Да, очень маленькое, еле заметное, но это не меняло главного. Его фирма теперь моя, его люди — тоже.
— Я здесь, чтобы наградить тебя за то, как быстро и эффективно ты смог поднять из финансовой ямы одну из моих фирм, — сказал Юсупов, сделав акцент на последних словах. — И это заслуживает достойной награды.
Говоря это, он пододвинул ко мне документ.
Взяв его в руки, я быстро прочитал текст, чувствуя на себе пронзающий взгляд сидящего напротив аристократа. Это был договор на выкуп моей доли в Заневском вестнике.
— Эта сумма в два раза превышает текущую цену твоего пакета акций издания, — прокомментировал Павел свой предложение.
Он вскрыл карты. Очень хорошие карты, побить которые мало кто сможет. Огромная сумма, позволяющая очень многое. На эти деньги я смогу открыть своё дело, смогу построить сеть цветочных по всему городу или купить собственное поместье. Небольшое, но своё. Это свобода решать, куда двигаться дальше.
Это мой золотой парашют. И как только я надену его, Павел столкнёт меня вниз. Падение будет плавным, приятным, но я окажусь внизу, вынужденный вновь взбираться вверх.
— Благодарю вас, Павел Алексеевич, что столь высоко оцениваете мои заслуги, — вежливо ответил я. — Но вынужден отказаться от столь щедрого предложения.
Лицо Юсупова ничуть не изменилось. Он знал, что я отвечу именно так. Но всё равно пришёл, рассчитывая решить вопрос так, как он привык делать всегда: задавить оппонента авторитетом и деньгами.
— Что же, ещё раз благодарю вас за оказанную честь и добрые слова, — захотел подняться я, намекая, что разговор окончен и своё мнение я не изменю.
Но глава медиа-империи жестом остановил меня. Видимо, у него в рукаве был ещё один козырь. И я не ошибся.
Он выложил на стол козырного туза:
— Я могу вернуть вас с Верой в семью. Вы вновь станете частью одного из самых влиятельных родов страны. Ты станешь аристократом, Даниил. Статус, власть, деньги — ты получишь всё то, ради чего затеял эту игру.
Рядом раздался звон разбитой кружки, что выронила мама, услышав это.
Но ни я, ни Павел Алексеевич, даже не моргнули от внезапного звука, продолжая битву взглядов.
Он смотрел на меня свысока своего положения, своего безграничного влияния. Делал предложение, от которого в здравом уме невозможно отказаться. Во всяком случае ему так казалось.
И наверное Юсупов в этом был прав. Такая возможность выпадает раз в жизни, да и то считанным единицам. Высшее общество всегда было очень закрытым и не любило чужаков. За примером далеко ходить не надо. Иван Васильевич, при всех своих богатствах, до сих пор является красной тряпкой для многих аристократов, считающих, что этот статус должен подтверждаться кровью и фамилией. Они не могут принять, что упорным трудом и своими действиями кто-то может стать им равным, а то и превзойти.
— В тебе течёт кровь Юсуповых, одно моё слово и завтра же твоя жизнь изменится, — лишь подтвердил мои мысли Павел Алексеевич. — Ты умный парень, Даниил. Очень умный и знаешь правильный ответ.
— Вы правы, — тихо ответил ему. — Я умный человек и на ваше предложение существует лишь один ответ.
Он чувствовал себя тут полноправным хозяином. Привыкший указывать и повелевать, вершить судьбы людей, сейчас Юсупов вершил