К счастью, в отеле его ждал номер с отличной китайской системой кондиционирования. Оставив багаж, Пётр Аркадьевич наскоро освежился, сменил костюм и рубашку на необязывающие брюки свободного кроя, льняную рубашку с воротником-стойкой и плотную кожаную куртку-пиджак. И сделался неотличим от большей части мужчин на улице.
В таком виде он и отправился разыскивать прокатную контору.
В подземку не полез, решив, что после метро Питера и Москвы это будет для него непосильным испытанием в первый же день по прилёту.
Правда, наземный общественный транспорт ходил омерзительно, в скрипящий автобус пришлось протискиваться с боем, зато это дало возможность посмотреть, нет ли хвоста.
Не было.
Контора находилась на самой окраине и была окружена какими-то особенно гнусно-безнадёжными кирпичными и шлакоблочными коробками, за которыми неумолчно грохотали невидимые механизмы.
Окна жилого дома напротив были наглухо задраены, но Закревский обратил внимание на почерневшие от копоти занавески.
Сама же контора оказалась чистенькой и опрятной.
За старым, пожалуй, даже антикварным столом сидел пожилой еврей с грустными глазами. Склонив голову, осмотрел гостя.
— Таки почтенному господину нужен хороший автомобиль, который таки привезёт его прямиком к американской мечте?
— Почтенному господину нужен такой автомобиль. Но сначала мне надо повидать Дэлигана.
Сын иудейского народа тяжело вздохнул.
— И таки что мне сказать этому поцу, почему его хочет видеть такой почтенный джентльмен?
— Скажите ему, что пришёл старый знакомый из жарких стран.
Иудей поднял чёрную телефонную трубку.
— Шон, к тебе пришел человек. Говорит, твой старый знакомый из жарких стран.
Закревский с интересом наблюдал, как изменился и облик сидевшего за столом человека, и голос. Взгляд цепкий, движения точные, из голоса пропал карикатурный говорок.
Закревский понял, что легко может представить этого человека в деле.
Разговор закончился.
Лёгкий кивок в сторону неприметной двери справа от входа в контору.
— Идите до конца коридора, дверь слева.
Закревский поднял шляпу, кивнул.
Прошёл по коридору с бетонными, крашеными зелёной краской стенами, слегка улыбаясь.
Толкнул тяжёлую дверь.
Глава 8
Свобода
Хуц-Ги-Сати, конечно, понимал, что будет нелегко.
У него в жизни вообще просто не было… Правда, противный голосок тут же шепнул — а с Машей, с ней тоже всё сложно?
Он его прогнал.
С ней тоже сейчас непросто.
Как любая баба, Маша суетилась, пока собирали вещи, всё проверяла, не забыли ли чего, порывалась захватить ещё вот то и вот это, снова и снова лезла в сумку, проверяя, на месте ли деньги, взяла ли новый паспорт, открывала его и раз за разом смотрела на незнакомые буквы рядом со своей фотографией.
А когда автобус высадил их рядом с контрольно-пропускным постом, вцепилась в руку Хуц-Ги-Сати и шла на дрожащих ногах. Ну чисто как гирю к ноге приковали.
— Да не бойся ты! Наконец нормально жить будем — что заработаем, всё наше! Ты да я! Нормальными людьми хоть себя почувствуем! Без надзора этого! — шепнул он девушке.
— Ага, идём, — пискнула она и закашлялась, горло перехватило.
Пограничник с орлом на фуражке, молоденький, розовощёкий, с простодушным лицом, но цепкими серыми глазами бесстрастно проверил паспорта, кивнул на роликовую дорожку.
— Ставьте вещи.
Пока листал паспорта, спросил:
— Сопроводительные документы на габаритный багаж, налоговые декларации?
— Нет у нас ничего. Не нажили, — рыкнул Хуц-Ги-Сати. Маша дёрнула его за руку. Пальцы у неё были ледяные.
Она растерянно оглядывалась по сторонам. Уже когда проверка неожиданно быстро закончилась, и они шли по бетонной дорожке нейтральной полосы к дверям КПП с американской стороны, шепнула:
— Мы одни в зале были, Сатик… Почему так?
— Потому что остальных всё устраивает. Привыкли в рабстве жить, под надзором, — процедил индеец.
Маша как-то сразу приободрилась, даже плечи расправила.
Пограничник североамериканцев оказался двухметровым широкоплечим джентльменом с квадратной челюстью и спокойными голубыми глазами.
«Не то что этот»… — мимоходом подумал Хуц-Ги-Сати.
И больше особо подумать ничего не успел.
Поскольку они попали в конвейер.
Три минуты — проверка документов.
Добро пожаловать, следуйте за сержантом Робертсом по коридору.
Почти бегом.
Добро пожаловать — дверь открывается — следуйте по синей линии для заполнения анкет и получения велкам-пакета.
— Ух ты, а это что? — шепнула Маша.
— Значит, подарок новым гражданам дают, — со значением округлил глаза Хуц-Ги-Сати.
Небольшая светлая комната.
Потёртые пластмассовые стулья, столы тоже из дешёвого пластика.
— Проходите к окну три, — показывает рукой неприметный человек в форме.
Некто за мутноватым плексигласом кладёт в лоток сколотые скоросшивателем сероватые листы…
— Заполняете печатными буквами. Стоимость бланков три цента лист. Если нет письменных принадлежностей, они будут вам предоставлены, стоимость принадлежностей будет удержана из суммы стандартного велкам-кредита, вам нужны письменные принадлежности? — всё на одной ноте, без передышки. Как есть конвейер. Чёткий, отлаженный!
— Да, давайте, — пожал плечами индеец.
— Вам требуется два комплекта. Письменные принадлежности строго индивидуальны, это сделано в целях безопасности и охраны здоровья, — голос за плексигласом явно произносил заученный текст.
Индеец только плечами пожал, Маша снова вздохнула.
Долго возились с анкетами.
Большинство вопросов повторяли те, на которые они уже отвечали, когда подавали документы, но были и новые, читая которые Хуц-Ги-Сати чесал в затылке и крякал.
Скажем, «Каков ваш кредитный рейтинг по шкале от 1 до 20 по собственной оценке», «Какие банки САСШ вам знакомы, выберите не менее трёх вариантов», «Перечислите телевизионные передачи и наименования телевизионных каналов, которые вы смотрите чаще всего. Если не помните названя каналов, внесите тематику. Не менее пяти пунктов». Да и вообще впечатление было такое, что он анкету для рекламного агентства заполняет — приходилось как-то в том, старом мире. За неё купоны обещали со скидками, ну он и решил, что не помешает, с деньгами туго было.
Посопели, справились.
— Пройдите по синим стрелкам налево, получите в окне 3-С вэлкам-пакеты и кредитные карты, которые необходимо активировать в течение восьми часов для зачисления обязательного велкам-кредита. Не забудьте положить в ящик письменные принадлежности, они подлежат утилизации, — клерк со скрежетом задвинул ящик с анкетами.
— Даже за ручку и то деньги взяли, — шёпотом пожаловалась Маша.
— Это же ресурсы. Они их на тебя потратили, значит, надо оплатить, — терпеливо объяснил Хуц-Ги-Сати. — Это вот и есть настоящая бережливость, поняла?
Девушка промолчала.
Задумалась.
* * *
Если что-то может пойти не так, то пойдёт не так.
Велкам-пакет оказался свёртком из двух одеял и двух пакетов, в которых лежали красивые красно-синие кредитные карточки и толстые буклеты с рекламой банков и страховых контор.
Хуц-Ги-Сати, конечно, заранее разузнал, что от КПП до города ходит рейсовый автобус.
Билет на деньги САСШ стоил 120 долларов.
Но