Разрез
План типового этажа
План 1-го этажа
➧Потомственный градостроитель, сын бывшего главного архитектора Ленинграда и, по материнской линии, потомок создателя Казанского собора Андрея Воронихина, Николай Баранов-младший привлек арсенал испытанных средств повышения «дальнобойности» воздействия. Он говорил, что вдохновлялся зданием Биржи Тома де Томона, стоящим на противоположном конце Васильевского острова, а также Казанским собором Воронихина, но от прямых цитат воздержался. Массив здания получил классическое деление на цоколь, тело и венчание. Вместо колонн архитектор использовал эркеры, а сложный, запоминающийся силуэт создал с помощью высокого аттика, формой напоминающего разорванный фронтон. Сама гостиница стала выше (17 этажей) и несколько компактнее, зато перед ней была сформирована двухуровневая площадь, с подпорной стенкой из красного гранита, ступенями, пандусами и скульптурами, а по другую сторону от здания — вымощенный гранитом спуск к морю с фонтанами на верхней площадке. Баранов создал здесь своеобразный оммаж стрелке Васильевского острова, площади перед Казанским собором и более общим принципам петербургского градостроительства.
➧В середине 1970-х произошло практически чудо, поставившее «Прибалтийскую» на особое место в ленинградской архитектуре: в связи с приближавшейся Олимпиадой строительство гостиницы «высшего международного класса» решили поручить шведской строительной компании Skanska. Были выделены средства для приобретения за рубежом технологического оборудования (впервые в СССР кондиционеры были установлены не только в общественных зонах, но и в номерах) и отделочных материалов.
➧Тогда Баранов решил облицевать фасады не светлым сааремским доломитом, как предполагалось ранее, а термоизолирующими панелями с верхним слоем из анодированного алюминия. Находкой было сделать облицовку складчатой, а не плоской, как, например, в правительственном здании «Гарнизон» в Стокгольме (Таге Герцель, A4 / ELLT architects, 1969–1972) — самом известном шведском примере использования анодированного алюминия на фасаде. Каждый простенок и подоконные части образованы тремя элементами, причем боковые поставлены под углом к центральному, создавая глубокую светотень и рефлексы. В результате крупный объем гостиницы кажется легким, переливаясь и меняя цвет в зависимости от погоды. Алюминий «цвета шампанского», который Баранов лично выбрал в Швеции, сочетается с более темным коричневым цветом аттика, светлым доломитом облицовки нижних двух этажей и красным гранитом цоколя — изысканная и довольно редкая в архитектуре 1970-х полихромия. Благодаря необычной облицовке «Прибалтийская» произвела на ленинградцев не меньшее впечатление, чем на москвичей — комплекс Центра международной торговли [401], строившийся с участием американцев и тоже получивший металлическую отделку, только матовую и графитово-серую.
➧Роль шведов не ограничилась предоставлением непривычных для СССР материалов, квалифицированных рабочих и техники, позволивших достигнуть очень высокого качества строительства. С их участием была переработана программа отеля. Исчезли обычные для советских гостиниц маленькие одноместные номера: бóльшая часть номеров — стандартные двухместные, где также может жить один человек. В центральной части выходящей к морю стороны сосредоточены двухкомнатные люксы, а в торцах крыльев находятся трехкомнатные и двухкомнатные апартаменты, где можно остановиться на более долгий срок или устроить частную вечеринку. Существенные изменения произошли также в наполнении цоколя. Впервые в советской практике в нем расположился гараж, куда гости могут заехать прямо на машине, а потом подняться к себе в номер на лифте. Кроме этого новинкой были гимнастический зал и боулинг.
➧Но новаторское решение общественных этажей гостиницы — заслуга самого Баранова. Логичное функциональное зонирование дополнялось тщательно продуманной режиссурой смены просторных и укромных пространств, яркого света и уютного полумрака. Со многих точек просматривалось море, которое Баранов, по его словам, хотел «втянуть внутрь» здания. Рестораны гостиницы изначально были рассчитаны на обслуживание не только тех, кто в ней проживает, но и на гуляющих по променаду, и потому в них 3200 посадочных мест (при вместимости гостиницы 2400 человек), а вход устроен со стороны залива. Главный ресторан и многофункциональный зал под куполом, расположенные друг над другом в объеме, угнездившемся между крыльями, получили полностью стеклянную стену, сквозь которую можно созерцать море, а по вечерам еще и закаты. Изнутри гостиницы в ресторанный комплекс можно попасть через зимний сад с декоративным бассейном, украшенным перенесенной из Русского музея работой Василия Стамова — скульптурой обнаженной женщины, расчесывающей волосы. Из круглого зимнего сада можно было пройти не только в главный зал, но и в небольшие банкетные залы, носящие имена ленинградских пригородов — Пушкин, Павловск, Петергоф, Кронштадт — и оформленные каждый в соответствии со своей темой целой командой художников, среди которых был Владимир Васильковский. Помимо этого, в гостинице было еще несколько баров, а на этажах — буфеты с кухнями, где готовилась полноценная горячая еда.
Главный зал ресторана. Проектный рисунок
➧Гостиница получилась практически точно такой, как проектировалась. Единственное, цензура не пропустила «претенциозные» названия «Северная Пальмира» и «Нептун», а также отвергла задуманную Барановым вместе со скульптором Эдуардом Агаяном композицию в виде упряжки двух морских коньков, которыми правит женщина, держащая в вытянутой руке звезду. Вместо нее перед входом в гостиницу в 1982 году появилась не менее барочная скульптурная группа из двух закрученных вокруг центральной оси обнаженных мужских фигур, но с понятным названием: «Создателям флота России». К 1986 году по сторонам от «Прибалтийской» выросли спроектированные еще в 1968-м жилые дома, но дальше развитие ансамбля не пошло.
Декоративный бассейн со скульптурой В. Стамова. 1980-е
Ресторанный зал «Прибалтийский». 1980-е
Банкетный зал «Павловск». 1980-е
➧Гостиница строилась исходя из представления, что перед ней пройдет оживленный променад, но с годами пришлось признать печальный факт: Ленинград — не Ницца и не Рио-де-Жанейро, а самый северный из крупных городов мира. В 1979 году ленинградские градостроители наконец заметили, что морские набережные «будут обрамлять просторы Финского залива с его волнениями, сильными и штормовыми загонными ветрами, с зимними подвижками и торошениями ледовых полей» [402]. Первоначальное оформление спуска от гостиницы к воде просто размыло, и пришлось строить новый из тяжелых гранитных плит. Освоение центральной части Приморской набережной, круглый год открытой сильным ветрам, застопорилось. Даже через 10 лет после открытия гостиницы территория между ней и заработавшим в 1982 году новым Морским вокзалом {43} оставалась почти не освоенной, а подходы к заливу были «перекрыты неказистыми строениями, свалками, пустырями, заборами» [403].
➧Но гостиница работала вполне успешно: