Это здание, как будто специально придуманное для инстаграма, никогда не публиковалось в советской печати. Институт робототехники был «стратегическим объектом», и проектировали его в секретном «почтовом ящике» — Ленинградском государственном проектном институте. Но, несмотря на всю секретность, здание неминуемо должно быть очень заметным — по технологическим условиям ему требовалась башня высотой не менее 65 метров. А раз так, ему отвели роль композиционной доминанты жилого района, и архитектура должна была соответствовать.
➧В проектном институте провели внутренний конкурс, и его выиграл совсем молодой архитектор Станислав Савин, только за год до этого закончивший Институт им. И. Е. Репина. Руководитель мастерской Борис Артюшин помог превратить свежее видение Савина в реальное здание — правда, как это часто бывало в период застоя, процесс занял много лет.
Градостроительная ситуация. Фото макета
➧Институт робототехники и технической кибернетики создан в 1968 году на базе кафедры автоматики и телемеханики Политехнического института как Особое конструкторское бюро, выполнявшее заказы космической отрасли, — одной из основных его задач была разработка систем мягкой посадки космических аппаратов. В 1971 году бюро получило статус ЦНИИ, а деньги на строительство своего здания ему выделили в связи со стартовавшей в 1972 году советско-американской программой «Союз — Аполлон». Именно для испытания механизмов безопасной стыковки кораблей в космосе и потребовалась высокая полая башня, где можно моделировать ускорение до 4 G. Место для института нашли всего в двух километрах от Политеха, на скрещении Светлановского и Тихорецкого проспектов. Место живописное, рядом Сосновский парк и лесной участок дачи Бенуа — тогда считалось, что ученым для работы необходимо благоприятное окружение. Рядом строились жилые массивы, которые проектировала 2-я мастерская Ленпроекта.
➧Местность оказалась сильно заболоченной, и перед началом строительства пришлось делать дренаж участка. ЦНИИ тем временем провел испытания стыковочных механизмов с помощью довольно простого устройства: их сбрасывали по тросу со стрелы подъемного крана на резиновые амортизаторы. Стыковка «Союза» и «Аполлона» благополучно состоялась в 1975 году, а здание института строилось неспешно. Первую очередь запроектированного комплекса закончили в 1987 году, а вторую так до сих пор и не начали. Тем не менее реализация вполне похожа на тот первый эскиз, что выиграл конкурс в 1972 году.
➧Здание состоит из двух пересекающихся под прямым углом корпусов: плавно изогнутого, частично поднятого на опоры корпуса конструкторского бюро и исследовательского института (архитекторы прозвали его «клюшкой») и одноэтажного, где находится опытный цех по производству роботов. Из выступающей вперед части одноэтажного корпуса вырастает башня.
➧Архитектуре башни уделили особое внимание по требованию Архитектурно-планировочного управления Ленинграда: она и сама высокая, и стоит на отметке 25 метров над уровнем моря, из-за чего ее верхушка просматривается с Финского залива. В 1970-х к Морскому фасаду относились серьезно, поэтому у каждого вторгающегося в него высокого здания должен был быть выразительный силуэт. Савин сразу придумал «корону», но рассматривал два варианта: один с треугольными ребрами по окружности башни, а другой — с трубами, срезанными под углом 60 градусов вверху и внизу. Помог определиться с выбором Сергей Сперанский, курировавший проект. Треугольные ребра предпочли по технологическим соображениям — круглые элементы было бы сложнее стыковать с полосами окон между ними.
Эскиз подсветки
Конкурсный эскиз. 1972
➧Из-за особого назначения здания Госстрой дал разрешение на использование нетиповых конструкций: стальных для башни и монолитного железобетона для основания, специально спроектированных сборных железобетонных элементов для всего остального. Из-за ограничений на использование монолита, в частности, дальний от башни конец корпуса института получил прямоугольные очертания, а не округлые, по чаше находящегося внутри конференц-зала. Противоположный конец «клюшки», повернутый к башне, тоже получил плоское основание, но в плане он закругленный. Благодаря высоким «ногам» и рельефным обрамлениям окон, он получился похожим на дружелюбного робота.
➧Башня же выглядит очень загадочной — недаром она, единственной из зданий Санкт-Петербурга, попала в знаменитую книгу Фредерика Шобана CCCP (Cosmic Communist Constructions Photographed) [504], где собраны фотографии самых необычайных, «космических» сооружений на территории бывшего Советского Союза.
Фото макета. 1970-е
➧Она и в самом деле окутана тайной — из-за того, что в ней до сих пор проводятся испытания засекреченных механизмов, увидеть ее внутри удалось очень немногим, хотя само устройство не засекречено и фотографии есть в Сети. Стальной каркас каждые десять метров пересекают кольцевые платформы, на которых установлены датчики, фиксирующие график падения испытываемых механизмов.
➧Но вообще в здание зайти можно: по особой договоренности доступен для посещения институтский музей. Интерьеры довольно стандартные, но вам покажут манипуляторы советского космического челнока «Буран», а также робота Федю, собрат которого трудился на ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. Но даже если вас не особенно интересует робототехника, стоит записаться на экскурсию, чтобы проникнуть на территорию института и поближе рассмотреть здание и ступенчатую платформу, на которой оно стоит. Рельеф этой платформы сложно проработан и сам по себе заслуживает внимания, хотя бассейн, из которого должны были бить фонтаны, увы, пуст.
➧Станислав Савин в последний раз возвращался к работе над проектом ЦНИИ в 1990-х, когда его попросили разработать форму антенны телевизионного передатчика на башне, — и антенна прекрасно вписалась в композицию. Сейчас архитектор надеется получить заказ на переработку проекта второй очереди — институт развивается, освоив перспективное направление медицинской робототехники, и ему нужны новые площади.
Испытание системы космических бортовых манипуляторов «Аист» на стенде внутри башни. 1992
➧Глядя из нашего времени, Савин относит свое творение к постмодернизму. В интервью петербургскому журналу «Ардис» он сказал: «Если вспомнить, то в 1975-м советские архитекторы только-только начали пробовать себя в постмодерне — вероятно, еще и поэтому мне было особенно интересно работать над этим проектом. Тогда я чувствовал, что этот стиль явится неким поворотным моментом в отечественном градостроении и в отличие от типового советского домостроения станет „спасательным кругом“, а, может быть, своего рода „прорывом“ ленинградской архитектуры» [505]. В годы работы над проектом (1973–1976) слова «постмодернизм» еще не существовало — книга Чарльза Дженкса «Язык архитектуры постмодернизма» вышла в 1977-м — но свойственное постмодернизму стремление к семантической насыщенности в здании ЦНИИ робототехники присутствует.
➧Все же советские условия не позволяли совершить настоящий прорыв в ленинградской архитектуре. Он произошел позже, и результат можно увидеть, например, в бизнес-центре «Преображенский двор» на Литейном проспекте, построенном в 2013 году Савиным с соавторами. Бóльшая часть стен бизнес-центра