Проект застройки по берегам Смоленки. Вариант середины 1960-х. Фото макета
➧Однако это было только началом пути. В 1968 году вышло постановление об улучшении качества жилищного строительства, а в 1971 году журнал «Строительство и архитектура Ленинграда» опубликовал интервью с только что назначенным новым главным архитектором города Геннадием Булдаковым, где корреспондент привлек его внимание к тому, что ленинградцы, не оставляющие надежды увидеть новые районы Васильевского острова «современными и в то же время по-ленинградски очень красивыми, величественными», несколько встревожены первыми результатами — в том числе, надо полагать, и архитектурой 1-го экспериментального квартала.
➧Булдаков в ответ признал критику справедливой и сказал, что одна из главных задач года «быстро и радикально улучшить проекты для этого района» [512].
➧В 1972 году выступившая в роли рецензента архитектор Наталья Захарьина описывала «улучшенную» эспланаду так: «зеленые откосы, заключенные в гранитную оправу, — с мощным рядом рельефных стел, посвященных героической защите города и интересно задуманными пешеходными и транспортными мостами, постепенно подводят к завершающей композицию площади, открытой на залив и увенчанной грандиозным монументом в честь обороны Ленинграда. <…> Характеристика архитектурного оформления берегов, его скульптурные элементы находят естественную и масштабную поддержку в объемных решениях застройки» [513]. Для Евдокимова принципиально важным было единство двух кварталов по сторонам эспланады — они не только были согласованы по осям, но и соединялись проездами, пересекающими канал по мостикам. Подросшие до 26 этажей четыре дома по южной стороне эспланады должны были уравновешивать 40-этажное административное здание на северной стороне площади. На этой стадии каждый такой дом был решен как два объема, смещенных один относительно другого и объединенных сердечником лифта и лестничной клетки, от которого в оба конца отходит коридор с квартирами по сторонам. Из-за такой планировки дома «потолстели», а ряды треугольных эркеров сделали их более пластичными. Но главное, каждый дом поднят на мощные, высотой в три этажа, корбюзианские опоры, которые до сих пор вызывают сильное удивление у петербуржцев, не привыкших к такой экстравагантности.
Дом на ножках, вид с берега Смоленки. Проектный рисунок. 1966
План
➧Захарьина, одобрив этот проект, отметила, что «жилые секции в фронтальных домах северной части эспланады представляются спроектированными с несколько меньшим творческим накалом» [514]. На будущее великолепие тогда еще не было и намека.
➧Строительство ансамбля эспланады сильно задержалось: нужно было разработать метод возведения высоких зданий на бывшем болоте, десятилетиями служившем местом свалки, которую потом разровняли и присыпали намытым со дна залива песком. Выяснилось, что в западной части Васильевского острова под намытыми слоями земли залегает на глубину 15–35 метров толща «текучих» грунтов, да и ниже слои хоть и более плотные, но тоже не слишком надежные, и строить на них многоэтажные здания просто опасно [515].
➧В 1974 году, после проведения конкурса на проект монумента, несколько изменилась его программа: теперь он должен быть славить не только защитников Ленинграда, но и Октябрьскую революцию, боевые и трудовые победы. Площадь стала рассматриваться как место для праздничных митингов и церемоний воинской присяги [516], соответственно еще более парадной должна была стать ведущая к ней эспланада. В 1976 году ей даже присвоили название Октябрьский проспект, но в перестроечном 1987-м переименовали в Новосмоленскую набережную.
➧Так что в середине 1970-х архитекторам пришлось вновь перерабатывать проект. Скончавшегося в конце 1972 года Евдокимова сменил во главе мастерской Виталий Сохин, архитектор более художественного склада, как можно судить по его проекту Морского вокзала {43}, а непосредственно проектированием застройки эспланады занимались Пётр Курочкин и Владимир Соколов.
➧Южную сторону оставили примерно такой, как ее спроектировали при Евдокимове, только сделали башни на ножках еще более пластичными, чуть укоротили и приспособили к иному конструктиву. Поскольку еще в 1966 году Баранов дал добро на применение монолитного железобетона для высоких зданий, играющих ключевую роль в композиции Приморского района, любивший эксперименты Евдокимов собирался строить эти башни, отливая прямо на земле целые этажи, которые бы потом краны поднимали на место. Но к концу 1970-х, когда был уже накоплен некоторый опыт, для всех монолитных зданий в Ленинграде применялась одна система: из монолитного железобетона последовательно отливался каркас, включая перекрытия и продольные несущие стены, а для поперечных внутренних и наружных стен использовались керамзитобетонные панели [517].
План жилых секций дома на северной стороне Смоленки
Р. Бофилл. Жилой комплекс «Пространства Абраксаса», фрагмент фасада. 1982
➧Застройку же северной стороны, где нужно было по-прежнему применить блок-секционный метод строительства, проектировали долго и мучительно. Пройдя через множество вариантов, к началу строительства в 1982 году архитекторы нашли чрезвычайно эффектный ход: соединили выходящие к эспланаде корпуса в аркаду. Там, где Евдокимов оставлял разрывы для связывающих два микрорайона проездов, поднялись высокие арки, обрамляющие проходы во двор: от мостиков через канал давно отказались. Именно арки стали доминантами композиции: возле них здание повышается, а пластика фасадов достигает максимума. Высокие арки, соединяющие корпуса, — известный петербургский мотив: можно вспомнить арку Главного штаба или Толстовский дом на набережной Фонтанки, или дома на Московском проспекте, построенные Вячеславом Поповым перед войной. Так что дом над Смоленкой действительно воспринимается «по-ленинградски красивым», хотя и собран, как конструктор, из готовых элементов.
➧Решиться в начале восьмидесятых внедрить арки в многоэтажный дом Сохину, Соколову и Курочкину помог пример современника, Рикардо Бофилла. На рубеже 1970–1980-х годов Бофилл исследовал возможности сопряжения изготовленных на заводе железобетонных элементов и классических форм — таким образом он создавал красивое доступное жилье. «Мы не просто утверждаем, что Современное движение, рационализм и интернациональный стиль умерли, но категорически настаиваем на том, что их может заменить только технологический классицизм» [518], — так изложено кредо мастерской Бофилла в заметке, опубликованной «Архитектурой СССР» в 1982 году. Очевидно, Сохин с товарищами этому поверили. Аркада над Смоленкой похожа сразу и на «Озёрные аркады» близ Версаля, и на «Пространства Абраксас» в пригороде Парижа [519], и получилась подобающе триумфальной кулисой на пути к планировавшемуся монументу.
➧В 1979 году Геннадий Булдаков писал о будущей застройке западной части Васильевского острова: