Положим, я давно привык к разнообразным жалобам, а по сути доносам, по разнообразным даже менее острым поводам. Но каково будет подростку, окажись он в таком водовороте страстей? Словом, я свято хранил эту педагогическую тайну. С того времени, как девушка окончила школу, ситуация не только не улучшилась, но даже усугубилась.
Наведенный рядом СМИ психоз, когда ловкие пропагандисты намеренно смешивают понятия гомосексуальной ориентации и педофилии, игнорируя тот факт, что насильник может быть любой ориентации, привел к вспышкам агрессии, попыткам самосуда в ряде регионов.
Но вернемся к выпускнице, которая выразила желание включиться в проект. Поблагодарив ее, я объяснил, что у проекта открытый вход для любого желающего принять в нем участие. Тем более что у меня есть деликатная тема, которую я не могу отдать на откуп подросткам. В одном из писем, где заключенный размышляет о ксенофобии, он касается одной из ее разновидностей – гомофобии. В сложившихся обстоятельствах общественной истерии мне, как педагогу и директору школы, не с руки впрямую касаться этой жгучей темы. Тем не менее как педагог я считаю крайне важным с младых ногтей прививать детям терпимость и уважение к «инаким», непохожим на других, людям: инакомыслящим, инаковерующим, инакочувствующим… Кроме того, у тех детей, кто вырастает в таких семьях или внезапно осознает свои отличия от окружающих, агрессивное отношение к нетрадиционным сексуальным отношениям рождает неизбывный комплекс неполноценности, что в дальнейшем подрывает уверенность в себе и отравляет жизнь.
– Ты понимаешь, как важно вовремя предотвратить эту детскую травму?
Она удивленно вскинула глаза. Возможно, догадалась, почему это письмо вручается именно ей. Повторюсь, в период ее ученичества мы с ней никогда не обсуждали эту тему, по договоренности с ее мамами, которые доверили педагогу эту тайну, положившись на его порядочность.
Теперь же передо мной сидела не ученица, а уже относительно взрослый человек, но с неизжитыми до сих пор юношескими комплексами. По характеру она явно не из той категории открытых борцов за права меньшинств, которые демонстрируют свою солидарность на гей-парадах.
Педагогически здесь важно то, что в разговоре была внятно сформулирована причина мнимого заболевания, которое на самом деле является не патологией, но всего лишь разновидностью нормы. Так было запущено то, что на языке психологии называется логотерапией [66].
Все эти мысли промелькнули в момент передачи письма. Дальше следовало уточнить поставленную педагогическую задачу. Мы условились, что не будем выпячивать перед ребятами проблему гомофобии. Наша задача значительно шире – это профилактика любых форм ксенофобии. Для откровенного всестороннего обсуждения актуальности данной задачи необходим литературный повод.
И такой повод только что появился. Соавтором нашего проекта является Л. Е. Улицкая. Как нельзя кстати у нее только что вышла книга «О теле души. Новые рассказы», где, анонсируя сборник, она пишет: «Про тело мы знаем гораздо больше, чем про душу. Никто не может нарисовать атлас души. Только пограничное пространство иногда удается уловить. Там, у этой границы, по мере приближения к ней, начинаются такие вибрации, раскрываются такие тонкие детали, о которых почти невозможно говорить на нашем прекрасном, но ограниченном языке. Рискованное, очень опасное приближение. Это пространство притягивает – и чем дальше живешь, тем сильнее…» [67]
Книга замечательная, для нас она, как говорится, «то, что доктор прописал». Но увы, я не могу рекомендовать ее подросткам, поскольку обязан действовать строго в рамках закона. На сборнике рассказов – маркировка 18+, а участникам проекта от пятнадцати до семнадцати лет.
Между тем первый же рассказ, «Подружки», – это до предела насыщенный, концентрированный раствор лекарственного эликсира, помогающего излечиться от любых проявлений ксенофобии, упакованный в изящную лапидарную форму.
Подружки – это Зарифа и Муся. Зарифа – азербайджанка. Муся – армянка. Обе родом из Нагорного Карабаха, из одного когда-то мирного армяно-азербайджанского района. Проживают они в Голландии, где у Зарифы хороший бизнес. Поженились они двенадцать лет тому назад в Амстердаме.
«Зарифа долго вынашивала этот план и хорошо подготовилась: взяла вид на жительство в Нидерландах, открыла там филиал своей фирмы, купила, наконец, уютный дом в Амстердаме, на берегу реки Амстел, в двух шагах от театра De Kleine Komedie». А теперь она умирает и перед смертью просит приехать попрощаться их общую подругу – Женьку Райхман, генетика по профессии. Перед лицом смерти, уходя в мир иной, Зарифе позарез важно получить ответы на мучившие ее всю жизнь вопросы. И такая встреча происходит.
«– Женька, скажи, как ты считаешь, что такое интеллигенция?
– Знаешь, я не уверена, что интеллигенция вообще еще существует. Но если она была, я думаю, что точнее всего ее можно определить как слой образованных людей, деятельность которых мотивирована общим благом, а не корыстью…
Тень недовольства прошла по лицу Зарифы.
– Нет, я так не думаю.
Потом открыла глаза и спросила так, как учителя спрашивают на экзаменах:
– Скажи, чем отличаются армяне от азербайджанцев? Ну, не так, как во дворе об этом говорят. По науке. Ты же генетик.
Тут Женя, неверующая, глухая, как стена, ко всяким религиозным построениям, впервые в жизни взмолилась: „Помоги мне, Господи! Помоги, я не могу…“
– Ты это серьезно?
– Да. Серьезно. Я давно хотела тебя спросить, но все времени не было…
– Тогда слушай. Лекцию небольшую тебе прочитаю… Сейчас считается доказанным, что когнитивные и ментальные характеристики генетически запрограммированы. Но личные особенности лежат в довольно широком пределе и определяются вариантами генов…
– Попроще, – попросила Зарифа очень тихо.
– Я постараюсь попроще. Наиболее часто встречающиеся поведенческие аллели, то есть варианты одного и того же гена, в популяции определяют то, что называется национальным характером.
– Еще проще, пожалуйста. Мне важно это понять…
Женя помолчала и снова взмолилась к небесам со всей силой загнанного в тупик человека.
– Ну, вот пример: сравнительно недавно обнаружили, что существуют гены, определяющие воинственность и миролюбие. Считается, что самый миролюбивый народ – бушмены племени канг-сан в Южной Африке, а самый воинственный – индейцы Южной Америки из племени яномамо. Оказалось, что в одном гене у индейцев, в отличие от бушменов, есть мутация 7R, именно она и делает их такими воинственными и агрессивными…
– Женька, ты мне про армян и азербайджанцев расскажи… про индейцев не хочу.
Поток прохладного воздуха от кондиционера шел прямо Жене в шею, но она почувствовала, что ее обдало жаром.
– Понимаешь, кроме чисто генетических факторов, есть еще и этнографические, исторические, но именно наиболее часто встречающиеся в популяции поведенческие аллели характеризуют то, что принято называть национальным характером, или этнопсихологическими особенностями…
– Тьфу ты, – выругалась Зарифа, и голос ее прозвучал вполне энергично, – ты объясни, почему нельзя усадить за один стол армян