Звездюк: А черт ее знает. Может, и есть, но она почему-то шифруется.
Савва: А сколько ей лет?
Звездюк: Вот это я точно знаю – двадцать два года. Я сам слышал, как начальник лагеря ей говорил: «Вам уже двадцать два года, пора научиться соображать».
Савва: Двадцать два года – старуха.
Звездюк: Она направляется сюда.
Савва: Боже мой, и она сюда ходит?
Толмачев: А что такого? Она что, не человек?
Савва: Кошмар.
Толмачев: Валим отсюда.
Звездюк: В смысле, уматываем.
Сцена 12
Перед забором начальник лагеря и старшая пионервожатая.
Начальник лагеря: Долго я еще буду расплачиваться за ваши огрехи в работе? Еле людей утихомирил.
Старшая пионервожатая: Осознаю свою вину, исправлюсь.
Начальник лагеря: Мало того, они еще иностранцев втянули в это безобразие. Представляешь, что бы было, если бы он получил заряд дроби в задницу.
Старшая пионервожатая: Международный скандал.
Начальник лагеря: Вот именно. Скандал! А его-то нам и не нужно. Ваша задача – повысить уровень идеологической работы в пионерских массах.
Старшая пионервожатая: Будет сделано! Пластмасса в массы.
Начальник лагеря: Какие такие пластмассы?
Старшая пионервожатая: Вы что, не читали новый лозунг: «Коммунизм есть советская власть плюс химизация всей страны»?
Начальник лагеря: Читал, читал. Но главное – это идеология.
Сцена 13
Занятие в клубе любителей поэзии.
Владлен: Дорогие друзья! Мы рады приветствовать всех любителей поэзии в нашем клубе. Советская поэзия отражает поступательные шаги нашей страны к коммунизму (включает кинохронику о росте благосостояния и наступлении рубля на доллар). А то некоторые наши гости сомневаются в правдивости наших газет (выразительно смотрит на Савву).
Савва: Да, сомневаюсь. В ваших газетах пишут о массовой безработице и голоде наших рабочих, но это не так.
Владлен: В США есть безработица?
Савва: Есть.
Владлен: А если есть безработица, то рано или поздно рабочим не на что будет покупать продукты, и наступит голод.
Логично?
Савва (утвердительно кивает головой): Но у вас пишут, что у нас негров бьют. Я лично с неграми дружу. И ничего подобного от них не слышал. Мало того, поговорите хотя бы с одним из них, и он точно опровергнет этот миф советской пропаганды.
Владлен: Обижаете, во время недавнего фестиваля я разговаривал с американским негром и убедился в том, что он как раз жертва американской пропаганды. Но после разговора со мной он в корне поменял свою точку зрения. Да, кстати, мы тут с ребятами подготовили песенную инсценировку этого разговора.
Звучит песня Визбора «Рассказ технолога Петухова»:
Сижу я, братцы, как-то с африканцем,
А он, представьте, мне и говорит:
«В России, дескать, холодно купаться,
Поэтому здесь неприглядный вид».
Припев:
Зато, говорю, мы делаем ракеты
И перекрыли Енисей,
А также в области балета
Мы впереди, говорю, планеты всей.
Потом мы с ним ударили по триста,
А он, представьте, мне и говорит:
«В российских селах не танцуют твиста,
Поэтому, дескать, здесь неприглядный вид».
Припев:
Зато, говорю, мы делаем ракеты
И перекрыли Енисей,
А также в области балета
Мы впереди, говорю, планеты всей.
Потом залили это все шампанским,
Он говорит: «Вообще, ты кто таков?
Я, – говорит, – наследник африканский».
Я говорю: «Технолог Петухов».
Припев:
Вот я, говорю, и делаю ракеты,
Перекрываю Енисей,
А также в области балета
Я впереди, говорю, планеты всей.
Проникся, говорит он, лучшим чувством,
Открой, говорит, весь главный ваш секрет.
Пожалуйста, говорю, советское искусство
В наш век сильнее всех ракет.
Но все же, говорю, мы делаем ракеты,
И перекрыли Енисей,
А также в области балета
Мы впереди, говорю, планеты всей.
На припеве работает пионер-барабанщик.
На экране документальная хроника: перекрытие Енисея, запуск ракет, «Лебединое озеро».
Владлен: Как видите, на наши аргументы американскому негру ответить было нечего. И он перекрасился.
Савва: Что, побелел от злости?
Владлен: Это метафора. Сменил политориентацию.
Савва: Хорошо, что только политическую.
Василиса: При чем здесь песни. Мы же пришли в поэтический клуб.
Владлен: Песня – это также поэзия. Запомни: «Нам песня строить и жить помогает». Но коль скоро речь зашла о великой поэзии, назовите мне имя главного, лучшего и талантливейшего поэта нашей страны.
Пионеры (хором): Владимир Владимирович Маяковский.
Владлен: Отлично! А кто может процитировать на память строфы из его главной поэмы?
Пионер (поднимает руку): Можно я?
Владлен: Давай.
Пионер: Владимир Владимирович Маяковский, поэма «Владимир Ильич Ленин».
Он земной,
но не из тех,
кто задом
упирается
в свое корыто.
Землю
всю
охватывая разом…
Владлен: Стоп, стоп, стоп. Ты цитируешь не точно. Ты представляешь эту картину весомо, грубо, зримо: Ленин, упирающийся задом в корыто? Попытайся найти другое, более благородное слово. Ведь Маяковский единого слова ради перерабатывал тысячи тон словесной руды. Ну же, ну.
Пионер:
Он земной – но не из тех,
кто тазом упирается
в свое корыто.
Владлен: Час от часу не легче. Таз, конечно, звучит интеллигентнее, чем зад. Но суть от этого не меняется.
Землю
всю
охватывая разом,
видел
то,
что временем закрыто.
Он, как вы
и я —
совсем такой же,
только,
может быть,
у самых глаз…
Пионер: Эврика! Догадался!
Он земной,
но не из