Однако Егор напрочь игнорирует мой посыл. Недобро усмехается и снова сканирует Титова с головы до ног неприязненным взглядом. Я же скольжу по нему оценивающим.
На Дмитрии обычные чёрные штаны и футболка без рукавов. Он выглядит спортивно, будто готовый к тренировке. Точно так же, как выглядел, когда пришёл в наш домашний тренажёрный зал и раз сто уложил меня на лопатки.
– Теперь мне всё стало понятно, – выдаёт ещё один комментарий Егор. Снова с неприязнью, смешанной с разочарованием. Однако на сей раз эти эмоции направлены не в адрес Титова, а на меня.
– И что же тебе понятно? – наконец подаёт голос Дмитрий. Абсолютно спокойный, без тени злости или раздражения. И это немыслимым образом пугает меня ещё больше. А вот тот факт, что Титов не отвечает Егору тем же презрительным взглядом, удивляет.
Дмитрий уверенной, мерной походкой входит в раздевалку, приближаясь к Егору. Они одного роста и схожего телосложения, но Титов, даже будучи одетый в спортивную одежду, прямо-таки придавливает своей властной, могущественной аурой солидного бизнесмена.
Я каменею в предвкушении беды, Егор заметно напрягается, а Титов так и продолжает пребывать таким расслабленным, словно пришёл на встречу к друзьям. Ноль источаемой агрессии. Ноль напряжения в теле. А во взгляде ноль желания убить наглеца, который посмел явиться к его потенциальной невесте. Это не только поражает, но и задевает что-то глубоко внутри меня.
Понятное дело, Титов меня не любит. Но неужели у него напрочь атрофировано чувство собственничества, присущее каждому мужчине? По крайней мере, мне казалось, что каждому. Теперь уже я начинаю сомневаться.
– Мне повторить вопрос, Матвеев? – сунув руки в карманы спортивок, всё тем же размеренным голосом Дмитрий обращается к Егору по фамилии, чем не только напрямую сообщает, что он в курсе, кто перед ним стоит, но и будто намекает, что ему известно о Егоре очень многое.
– Не надо, – цедит Егор, сжимая челюсть от негодования.
– Тогда, может, ответишь?
– Не стану я ни на что отвечать.
– В таком случае у тебя есть десять секунд.
Егор непонимающе хмурится, а я сглатываю. Мои нервы натягиваются, словно струны, и начинают громко гудеть.
– У тебя есть десять секунд, чтобы уйти отсюда живым. Не успеешь, и я сломаю тебе шею, – сказано ровно, умиротворённо и даже как-то по-дружески, что ли.
Офигеть просто. Как он может выдавать такое столь непринуждённым голосом?
Новый глоток воздуха леденеет в горле, распространяя пугающий холод по всему кровотоку, когда убеждаюсь, что спокойствие и миролюбивость Титова ничего не значат. Этот мужчина просто умеет безупречно держать себя в руках. Ему не нужно уничтожать оппонента злым взглядом, не нужно махать кулаками или повышать голос, чтобы напугать человека до ступора.
Иначе как объяснить, почему Егор застыл как столб и, по моим ощущениям, даже не думает двигаться с места.
– Егор, уходи, – прошу я, но он не обращает на меня никакого внимания, продолжая сверлить Титова неотступным взглядом. – Пожалуйста, уходи.
– Нет. Он не станет убивать меня в месте, где куча детей.
– Восемь секунд, – уверенные слова Дмитрия говорят об обратном и, словно тысячи стрел, пронзают меня насквозь страхом.
– Ещё как станет, Егор. Пожалуйста.
– Ну, значит, ты увидишь, какому подонку решила дать шанс.
– Да Боже ты мой, я и так знаю. Уходи, умоляю тебя!
– Нет.
– Пять секунд.
– Егор! – срываюсь на крик и хватаю его за руку. – Прошу тебя! Уйди! Немедленно! Ради меня! Я не смогу жить, если буду знать, что ты умер по моей вине! Пожалуйста! Не вешай на меня это чувство вины. Умоляю!
Наконец мои слова доходят до здравого смысла Егора, и он обращает свой взгляд на меня. В нём столько эмоций намешано, что мне всех их сейчас не разобрать. Чётко улавливаю лишь одно – Егор не хочет сдаваться. Не хочет идти на поводу у Титова и уходить. Он не хочет оставлять меня даже под угрозой смерти, и это кромсает меня на части. Топит в панике и вынуждает ощущать себя виноватой перед ним, ведь всё время наших отношений я даже не догадывалась, что Егор испытывает настолько сильные чувства ко мне. И сейчас они могут стать причиной его смерти.
– Три секунды.
– Умоляю тебя, Егор. Уходи, – жалобно прошу я, глядя на него со слезами на глазах.
И, слава богу, Егор прислушивается. Чертыхается, прибивает меня взглядом, полным боли, злости и разочарования, и, не сказав больше и слова, наконец покидает комнату, громко хлопая за собой дверью.
Мой протяжный выдох облегчения разносится по всей раздевалке, пока сердце тем временем так и продолжает нестись сумасшедшим галопом, а перенапряжение так и норовит вырваться диким ором.
Но я молчу. Тяжело дышу, сталкиваюсь с голубыми льдинами Титова, ни слова не произношу. Крупицей разума понимаю, что любая моя попытка заговорить положит начало бурному скандалу, который неуместно устраивать в стенах детдома. Да и что, собственно, тут сказать? В очередной раз высказать Дмитрию всю свою ненависть на реальность, в которой я живу? Или же ещё лучше – поблагодарить его за его милосердие размером в десять секунд? Влад бы и их не выделил, а сразу же пустил Егору пулю в лоб. Это уж точно. Но я всё равно лучше сдохну, чем скажу Титову «спасибо» за то, что сжалился над дорогим мне человеком.
– Всё? Доволен собой? – стерев одинокую каплю с щеки, выплёвываю я, но Титов не отвечает на вопрос.
Молча делает шаг ко мне, подходя практически вплотную и вынуждая ощущать себя мелкой сошкой. Обхватывает пальцами подбородок – не жёстко, а просто крепко, чтобы суметь без труда приподнять моё лицо и соединить наши взгляды.
– А ты? Достаточно хорошо попрощалась с Егором? – снова абсолютно ровный тон голоса, что выводит меня из себя.
– Замечательно, – парирую я, вонзаясь ногтями в его запястье, однако эта боль не побуждает Дмитрия ни поморщиться, ни отдёрнуть руку от моего подбородка. Он медленно обводит моё лицо холодным взглядом, словно скальпелем разрезая кожу, а затем задерживается на моих губах и наконец сатанеет. Именно это слово приходит на ум, когда я замечаю закружившейся ураган в синеве его глаз.
Но его злость вновь не проявляется наружу, как я того ожидаю. Титов просто издаёт тихий выдох, а пальцы всего на миг сильнее сдавливают мой подбородок, но моему сердцу и этой секунды хватает, чтобы пропустить несколько ударов.
– В таком случае смой с себя следы