Я покорно выполняю просьбу Титова и выбираюсь из бассейна. Но лишь для того, чтобы плавной походкой дойти до Дмитрия и выполнить вторую его просьбу – переодеться. Только не в специальном помещении возле бассейна, а прямо у него на глазах.
Находясь под прицелом его недоумённого взгляда, я сначала развязываю верёвки верхней части купальника, отбрасываю жалкий клочок ткани на шезлонг и прохожусь руками по волосам, выжимая из них воду. Мои движения неспешные, немного ленивые. Но мне торопиться некуда, пусть Дмитрий полюбуется.
И он любуется. Да так, что, несмотря на царящую жару, моя кожа усыпается мурашками, а соски заостряются. Мне казалось, я не смогу произвести настолько сильный эффект на Титова, ведь он уже видел меня голой, но ошиблась. Дмитрий впивается голодным взглядом в мою грудь и пожирает её даже без касаний.
Дмитрию нравится то, что он видит. Очень нравится. Однако этого мало, чтобы он сорвался и прекратил вести себя со мной как с родственницей. И меня это не устраивает. Что ж… Ладно… А если так?
Разворачиваюсь к нему спиной и снимаю с себя трусики. Они скользят по моим бёдрам и ногам, а когда касаются щиколоток, я неспешно наклоняюсь, чтобы подобрать их с земли, тем самым открыв Дмитрию пикантный вид сзади. По крайней мере, надеюсь, что пикантный. Я пусть и не опытная соблазнительница, но какому мужчине может не понравиться голая и влажная промежность женщины? Это же как красная тряпка для быка. Разве нет?
По всей видимости, не в случае с Титовым, будь проклят этот робот! Я не слышу ни единого звука за своей спиной. Он не двигается, ничего не говорит и, кажется, даже не дышит. Ему совсем, что ли, по фиг на мой спонтанный стриптиз? Как такое возможно? Ради кого я тут стараюсь? Этого всё равно мало? Не проблема! Нужно будет пойти на семейный ужин в чём мать родила, чтобы добиться желаемого? Как раз плюнуть. Я и похлеще выкрутасы устраивала.
И когда я реально собираюсь с духом, чтобы сообщить Титову, что я готова к ужину, мощная жаркая сила обжигает мою спину. А вслед за ней одна ладонь до боли сминает мою ягодицу, выбивая из груди ох, а вторая тут же приглушает его, сдавливая мою шею.
– Ты, блять, совсем больная, Роли. И не понимаешь, что творишь, – горячий шепот опаляет щёку, а исходящий от тела Дмитрия жар – всю мою сущность. – Ты зачем меня дразнишь, идиотка?
Его грубые слова нисколько не задевают. Скорее, ещё больше сводят с ума и возбуждают, вынуждая от удовольствия прикрыть глаза.
– Мне же нужно как-то веселиться, – сквозь стон отвечаю я, ощущая твёрдую эрекцию, упирающуюся в мою спину.
– Ты своим способом повеселиться добьёшься лишь того… – он вжимается носом в мою шею, глубоко вдыхая, и с глухим рычанием продолжает: – Что я тебя нагну и трахну во дворе твоего фамильного дома так, что ты потом ни ходить, ни сидеть не сможешь. И плевать мне, если кто-то из твоих родственников нас увидит.
Господи! Не это ли самое прекрасное, что можно было услышать? И он серьёзно думает, что мне самой не плевать?
Дмитрий же верно сказал: я больная. А рядом с ним в последнее время моё безумство достигает немыслимых высот. Я так сильно хочу его, причём уже давно, что мне в самом деле плевать на моих родственников, которые в любой момент могут выглянуть во двор.
Однако высказать вслух свои мысли я не успеваю. За нашими спинами раздаётся гневный голос Дениса:
– Сделаешь это с моей сестрой в нашем же дворе, и я утоплю тебя в этом бассейне. Даю слово, – цедит он на полном серьёзе, а я едва сдерживаю внутри себя разочарованный стон, искренне желая самой окунуть брата в бассейн.
Вот зачем он припёрся в самый неподходящий момент?
– Ты меня услышал, Дима? – спрашивает Денис, когда Титов не реагирует, продолжая с какой-то одержимостью дышать мной.
– Услышал, – вдохнув ещё раз, наконец отвечает Дмитрий. Но не поворачивается к Денису и ни на шаг от меня не отходит. Лишь больше загораживает меня своим телом от брата и вдруг перемещает обе ладони на мою грудь, вынуждая меня тихо застонать. – Ты можешь возвращаться в дом, Ден. Сейчас я её одену, и мы придём.
А теперь я издаю стон возмущения. Дмитрий опять вернул голосу привычную сдержанность, а руки на грудь уместил не для того, чтобы сделать мне приятно, а с целью скрыть мою наготу от брата. Стоит же Денису неохотно покинуть двор, как Титов отстраняется от меня, хватает с шезлонга полотенце и чуть ли не швыряет его в меня.
– Одевайся, – чеканит коротко, сурово, немного зло.
Я поворачиваюсь к нему лицом и замечаю, насколько он недоволен. Наверное, ещё больше, чем я. Черты лица заострены, брови сдвинуты к переносице, губы плотно сжаты, а взгляд мечет молнии в мой адрес.
– Ты доиграешься, Каролина, – произносит стальным голосом, от которого мороз по коже.
Но я не совсем понимаю, почему нужно так злиться? Я же сделала это, потому что чувствую себя полностью здоровой. Даже без повторного медицинского осмотра я знаю, что секс мне не противопоказан. А нежелание прикасаться ко мне раньше, чем врач лично скажет, что со мной всё в порядке, – это только проблема Титова.
– Подумаешь, немного подразнила, – бурчу себе под нос и пожимаю плечами.
– И теперь мне придётся идти на ужин с твоей семьёй со стояком.
Усмехаюсь, считая подобную перспективу забавной. Однако Дмитрий не разделяет моего веселья. Он отворачивается от меня и шумно выдыхает. Не знаю, о чём он думает. Возможно, в мыслях покрывает меня благим матом. А, может, пытается себя успокоить в физическом плане.
Я быстро стираю с себя влагу, надеваю трусики и накидываю на себя парео. Оно непрозрачное, так что спокойно смогу пойти ужинать в нём. А после обращаю внимание на напряжённые плечи и спину Титова и начинаю чувствовать себя виноватой.
Наверное, я и впрямь подобрала неудачный момент, чтобы драконить его. Лучше было бы подождать завершения ужина, когда мы скроемся в моей комнате, но это же я – сначала делаю, а потом думаю. А иногда вообще не думаю. Такое тоже бывает.
Сама не замечаю, как нарастающее чувство вины притягивает меня к Дмитрию, и я касаюсь ладонью его спины, что вмиг становится ещё более напряжённой.
– Лучше не трогай