– Это ты нас обоих до смерти доведёшь, – с улыбкой шепчу возле его губ, наслаждаясь тем, какая буря царит в голубом взгляде. За что получаю ещё один шлепок, выбивающий из меня уже не просто стон, а вскрик.
– Неправда. Тебя я хочу довести только до оргазма, – шепчет он и снова ловит мои губы, своим неистовым поцелуем закручивая в безумный водоворот похоти. Невыносимо. Обалденно. Мучительно. Неповторимо.
Рай и ад в одном флаконе. Никогда ещё не хотела получить разрядку так сильно, как сейчас. Поэтому, когда Дмитрий разрывает поцелуй и взглядом требует наконец перейти главному, я без колебаний делаю это. И сама донельзя поражаюсь тому, что не испытываю ни капли смущения, когда поднимаюсь выше, умещая промежность прямо возле его лица.
Сердце стучит как обезумевшее, тело горит и как будто вибрирует, но исключительно от непреодолимого желания, а не от стыда. Его как рукой сняло. Я даже не прикрываю веки и не отвожу взгляд в сторону, когда Титов вблизи начинает рассматривать представшую перед ним картину. Это самое лучшее, что я видела, – его лицо между моих ног. Порочный, жадный взгляд, осматривающий моё интимное место. И язык, умело касающийся самой чувствительной точки.
– Боже! – несдержанно и громко восклицаю я.
Всего одно касание – а тело прошибает небывалым удовольствием. Каждая молекула вспыхивает, взрывается. Кожа покрывается мурашками, глаза закатываются.
– На меня смотри, – приказывает Титов, властно сжимая мои ягодицы руками, и оставляет укус на внутренней стороне бедра.
Я повторно вскрикиваю и послушно концентрирую взгляд на нём.
– Умница. Хочу, чтобы ты видела всё, что я буду с тобой делать.
И, мать вашу, я вижу. Всё до мелочей. Как Титов вдавливает в меня свой язык, скользит им по всем нервным окончаниям. Как его рот и щетина пачкаются моим обильным желанием. Как он втягивает в рот клитор, а затем отпускает его и ласкает, до безумия приятно поглаживая мои бёдра. Как ускоряет свои искусные манипуляции, доводя меня до полусознательного состояния, а после замедляется, вынуждая меня заскулить и сильно схватить его за волосы, чтобы прекратил мучить меня.
Это самая невероятная пытка из всех, что можно себе представить. Развратная, порочная и до безобразия горячая. Моя кожа покрывается испариной, пульс ускоряется и стучит в ушах. Стоны с каждой секундой становятся всё громче и протяжнее, а тело – податливее, развязнее.
Сладкая похоть льётся по венам, вынуждая подчиниться своей животной сущности. Я сама начинаю двигать бёдрами, усиливая все ощущения и создавая потрясающие влажные звуки, смешивающиеся с моими стонами. Накрываю свою грудь и активно сжимаю, растворяясь под прицелом исступлённого взгляда Титова. И в какой-то момент ощущаю, что вот он… долгожданный оргазм. Неумолимо подкрадывается, но мне не удаётся встретить его с распростёртыми объятиями. Он просто напрочь сносит меня, выбивая из этого мира.
– Боже мой! Дима! Бо-оже! – кричу я, не заботясь о том, услышат ли нас мои родственники. По фиг. Мне это нужно. Жизненно необходимо. С этим криком я выпускаю все ощущения, что он мне дарует, пока содрогаюсь от небывалого экстаза. Он такой мощный и всепоглощающий, что я не улавливаю момента, как слезаю с Дмитрия. Прихожу в себя, когда лежу на спине, а влажные мужские губы рисуют извилистую дорожку по моему разгорячённому телу. Снизу-вверх. От колена по бедру к промежности. Недолгая умопомрачительная остановка там, чтобы слизать последствия моего оргазма, и дальше в путь – по лобку, животу, груди, где Титов не оставляет без внимания чувствительные соски. Целует их, дразнит языком, описывая несколько кругов по ареолам. А дальше полностью накрывает меня своим крупным телом. Мажет губами по шее, подбородку и наконец добирается до губ, которые накрывает поцелуем. Вновь требовательным и глубоким. Страстным и чертовски горячим из-за моего запаха и вкуса, оставшихся на его губах.
– Ты такая сексуальная, – шепчет он, тяжело дыша. – И самая красивая. Особенно, когда кончаешь и кричишь. Повтори, как ты меня назвала? – просит Титов и проводит языком по моим губам.
Я заставляю себя раскрыть веки и посмотреть на него. В глазах всё ещё плывёт от пережитого кайфа, но мне удаётся увидеть его красивое лицо и пристальный, выжидающий взгляд.
– А как я тебя назвала?
– Не прикидывайся дурочкой и повтори, – с нажимом требует он.
– Не понимаю, о чём ты говоришь?
– Вредина, – усмехается и сцепляет зубы на моей нижней губе. – Неужели даже после того, как кончила мне на лицо, ты не можешь назвать меня по имени?
– Я и так всегда называла тебя по имени, – хрен пойми зачем продолжаю гнуть свою линию. Реально вредина. Не иначе.
– Ты поняла, о чём я.
– Поняла.
– И тебе так сложно сделать мне приятно?
Отвечаю не сразу, заостряя внимание на Титове. На его лице, покрытом моей влагой и потом. И на его теле, что нависает надо мной, удерживаясь на предплечьях, расставленных по обе стороны от моей головы. Титов так раскалён, так твёрд и напряжён, что и без слов понятно, насколько ему сейчас сложно. Свою порцию кайфа я уже получила, и мне немного полегчало, а он… Он ничего не получил и, дурачок, даже не просит облегчить его состояние. Ему реально по кайфу так мучиться? Скорее всего. Однако мне невыносимо на это смотреть.
– Я сделаю тебе приятно, но другим способом, – наконец нарушаю молчание и спускаю руки вниз, между нашими телами, двигаясь к брюкам. – Приподнимись, – прошу я, давя на его пресс. От первого же прикосновения Титов ещё больше напрягается и, сцепив зубы, выдыхает.
– Я же сказал, что не буду тебя…
– Да-да, не будешь меня трахать и пососать тоже не дашь, я всё помню, – едва сдерживая улыбку, произношу я. – Но рукой почему нельзя поработать? Это моей голове точно не навредит. К тому же я ведь должна перед принятием решения о замужестве проверить, с чем мне придётся жить? Так что не противься и дай мне потрогать тебя и оценить всё тактильно… Дима, – переступив через ещё один внутренний барьер, возложенный мной между нами, всё-таки называю его по имени.
И вот уж не знаю, всё дело в моём вымученном «Дима» или в предыдущих словах, но Титов расплывается в озорной улыбке. Прям как мальчишка. Нереально красивый. Загляденье.
– Ну раз надо, значит, надо. Оценивай, – сдаётся он и чуть приподнимает бёдра.
А у меня сердце раздувается в размерах, будучи не в состоянии выдержать наплыв эмоций. Дыхание стопорится от предвкушения. Я словно намереваюсь раскрыть долгожданный подарок и боюсь, что он может исчезнуть,