Дорогое вино мягко скользнуло в глотку, прокатилось огнем по желудку, согрело, расслабило, Марта откинулась на подушки, прикрыла глаза.
Сейчас, буквально минуту, и она опять их откроет, и будет улыбаться, и обязательно очарует Эрсона... карета плавно покачивалась, унося Марту в грезы о покорном ее воле аристократе и будущей свадьбе, а напротив сидел Виталис Эрсон и презрительно смотрел на продажную девку.
Еще ему такого не хватало!
Но на королеву она похожа, спору нет. А если так...
Доза сонного зелья была такой, что трем слонам хватит, а уж этой-то! Скорее всего, она умрет к утру, так что надо торопиться. И Валент уже ждет. Итак...
Надеть королевские драгоценности, убить, разбить лицо, подбросить к одному из потайных входов во дворце - не на улице же оставлять? Тут с нее все и сдерут, а вот если в дворцовый сад, то в самый раз будет. Там она до утра долежать не успеет, найдут. И получится, что королева пыталась вернуться, но умерла, надо только правильно ее убить. Так, чтобы и быстро, и не сразу, чтобы понимали, что с такой раной она еще могла продержаться.
Где принцесса?
У королевы спросите. Вот, как хотите, так и спрашивайте.
Марта даже не почувствовала, когда на ее лицо опустилась палка. Так и умерла в опиумных грезах. Эрр Виталис опустил тело под куст, повернув так, словно она сама туда упала, ползла, и вот, ее оставили силы...
И ушел до того, как поднялась суматоха.
Ему обещали Бустона? Отлично, он должен кое-что сделать, чтобы с ним разобраться! Да, Димас, это будет медленно, довольно ты потрепал мне нервы, пора с тобой и рассчитаться.
Пора...
***
Святой отец молился.
Да-да, отправил все письма и теперь молился, а почему бы и нет? Содержание двух писем он даже не знал, и потому считал молитву весьма уместной.
Ее величество где-то там.
Его величество... которое? Саймон? Иоанн? Ханс?
Сейчас это не столь важно, все равно события помчались так, что не стоит пытаться ими управлять. Только удержаться бы, не дать себя уничтожить...
Что зависело от него, он сделал.
Его величество Саймон точно знает, что сестра жива и цела, что ждет ребенка, что напишет ему. Этого достаточно.
А что так кричат?
Отец Роман прислушался - и похолодел.
Ее величество?!
Мертва?!
По спине священника словно ледышкой провели. Какие уж тут молитвы - из храма он вылетел так, словно за спиной крылья отросли. И едва не наткнулся на стражников с носилками.
И на этих носилках лежало женское тело, при виде которого отец Роман мгновенно успокоился.
Капитан стражи сделал шаг вперед.
- Святой отец, прошу позаботиться о теле ее величества.
Отец Роман сглотнул.
- Да, пожалуйста. Несите в часовню.
И посторонился, открывая дорогу скорбной процессии. Впрочем, сам он уже ничего по этому поводу не испытывал, кроме любопытства. Он отлично помнил королевские руки.
И помнил забавный разговор, который у них состоялся однажды, ее величество зацепилась ногтем за ткань, охнула, достала маленькую щеточку и кусочек пемзы, и мгновенно убрала отколовшийся кусочек ногтя, еще и придала ему овальную форму. Так, мимоходом, заметив, что не любит длинных ногтей, которые за все цепляются.*
*- искусство маникюра было распространено в Египте, Китае, а потом прочно забыто в Европе чуть не до 1850 года. Потому - пемза и кусочек замши, которым принято было полировать ноготки. Прим. авт.
У королевы были ухоженные руки с короткими отполированными ногтями. А у этой женщины ногти были достаточно длинные и покрашены чем-то вроде киновари, в красный цвет. И не было родинки между пальцами.
Кто-то другой не обратил бы внимания на такие мелочи, но отец Роман был умен и приметлив.
Это - не королева.
Но что значит все это безумие?
***
Второе подтверждение отец Роман получил, когда откинул покрывало с убитой женщины.
Да-да, незнакомка, кто бы она ни была, умирала мучительно. Разбитое до неузнаваемости лицо, рана в живот... умерла она не сразу, нет.
И никто ее не слышал?
И в таком виде она смогла проникнуть во дворец?
Бред!
И вот новое подтверждение. Пусть лицо ее не узнать, пусть одежды, в которые она одета, явно принадлежат королеве, но кожа... ее величество никогда не была такой. У незнакомки есть рыжеватые волоски на руках.
Королева была смуглой, и - один из признаков эрры, на ее теле не было ни единого волоска.
Так что же это за мистификация? Но пока священник молчал, и правильно, потому что не прошло и десяти минут, как в храм ворвался его величество Иоанн.
- Моя девочка! Где она?!
Роман невольно огляделся в поисках Дианы.
Нет.
А его величество рухнул на колени перед телом неизвестной.
- Мария... прости меня. Я был глупцом, Мария...
И схватил тело за руку, прижался к холодной кисти... правда не кожей, сделал так, чтобы между ним и трупом оставался слой ткани. Кто-то другой не заметил бы, а вот святой отец видел. И едва не хмыкнул.
Талантливо играет его величество. Очень вдохновенно. А зачем?
Хотя это вопрос глупый, и так ясно, и зачем, и для чего... не нужна ему живая королева в бегах, нужна мертвая в гробу. Но рискует король, сильно рискует, так уж он уверен, что королева будет сидеть тихо и смирно? А зря.
- Мария...
В часовню начали просачиваться придворные. Заявился с постным видом Виталис Эрсон.
- Ваше величество, умоляю, подумайте о стране! Вы нужны Эрланду! Не рвите себе сердце...
Рядом скользнула рыжеволосая красотка, надевшая для разнообразия сегодня платье без выреза. И даже с кружевным воротником. Что это с ней?
Или...?
Судя по тому, как Диана уверенно опустилась на колени рядом с королем, как взяла его за руку, похоже, она добилась своего. Вот и ответ.
Иоанн собирается жениться еще раз, и развод - это долго. А тут как хорошо!
Явится ли королева в столицу, останется ли невесть где, все равно Иоанн в выигрыше. Он уже супругу похоронил, ему никому и ничего доказывать