Вот и сейчас...
- Прибежал. Я его и пригрел, рассудил, что искать будут.
- Искали?
- А то как же? Про вашу дружбу с канцлером только ленивый не знал, заходила сюда стража, пришла, да и ушла восвояси, - ухмыльнулся Никс. - Из города его пока что вывозить опасно, а в доме посидит спокойно. Хоть и проходят у нас иногда под окнами, ну да пусть их! Тайники у нас надежные!
Как прятать людей, его учить не надо было.
С собаками искали бы, и не нашли! И не рассчитывайте!
- Спасибо, Никс.
- Оно, капитан, не булькает.
- И налью. Сам. Только дай пожрать да поспать, - отмахнулся Марк. Ему уже было чуточку легче. Не надо бегать по столице и искать, кое-что он узнает, считай, из первых рук. А потом можно обдумать, что он дальше сделает.
Никс понятливо кивнул.
- Капитан, мы пока тут болтали, поди, уж вода нагрелась. Ванну в ваши покои притащили, этот, дворецкий, сейчас к вам подойдет. Вы пока мыться будете, его как раз и расспросите. Потом и ужин подам, и поспать можно будет. А уж на свежую голову и решите, кто куда.
- Никс, ты - золото.
- Я запомню, капитан.
Управляющий вышел, а Марк потряс головой, стараясь разогнать серую муть перед глазами. Может, и не стоит сейчас спрашивать?
А может, и надо. Хотя бы начать, а завтра еще вопросы появятся...
***
Если бы Марк встретил этого человека на улице, то не узнал бы. Мимо прошел.
Понятно, стражники смотрят внимательнее, но...
Некогда осанистый и еще не старый мужчина с красивой благородной сединой, который так важно встречал капитана в доме друга, превратился... нет, усилиями Никса был превращен в нечто непонятное. Рыжее, рябое, как кукушкино яйцо, и с кучей морщин.
Взгляд просто на нем не задерживался, рябило все, смешивалось на лице, тут и там морщины, здесь веснушки, рядом бородавка здоровущая, еще и седой щетиной все заросло.
К тому же мужчина здорово похудел от переживаний, осунулся, ссутулился...
Не узнать. Другой человек - и все тут.
- Митор, - припомнил его имя Марк.
- Да, эрр капитан.
- Митор, ты расскажи мне пока, что сам считаешь важным. Я сегодня только с дороги, не слишком хорошо соображаю. Завтра еще спрашивать буду, ладно?
- Да, эрр Стоун. Только вот рассказывать мне особенно нечего. Я дома был, когда слуга из дворца прилетел, сказал, что эрра арестовали. Я слугам приказал собрать все самое ценное, знаю я, как дома в таких случаях пустеют, и всех отпустил. А сам золото-серебро припрятал, еще кое-какие ценности, и ушел через подвал.
- Хорошо.
- Я потом поспрашивал, эрр... тут дело такое. Вроде как на хозяина эрр Эрсон зуб точил.
- В три ряда клыки.
- Вот. Он и настоял, чтобы хозяина, как мошенника какого, сразу в тюрьму. И король его не защитил, вроде как мой эрр-то был за королеву Марию... ох, бедная наша королева. А его величество развода хотел, да эту рыжую пакость. И королеву со свету сжили, и моего хозяина за правду, за то, что он против беззакония был, упрятали.
- Какого беззакония?
- Так королева-то от развода отказывалась, да и нельзя разводиться, у них же малышка есть. А что девчонка осталась, так воля Предотца на то, против нее нельзя спорить.
- А-а, - сообразил Марк.
Ну да, закон.
Если в браке жив хоть один ребенок, расторгнуть его нельзя. Браки заключаются для продолжения рода, ты его продолжил, а что сына нет... ты не с богами ли, чадушко бестолковое, спорить собрался? Откуда ты взялся-то, такой умный?
Но где нельзя по закону, можно по чьей-то воле. Если королеву вынудили, если Димас был против, если...
Марк почувствовал, что у него просто разламывается голова. Плюнул, вылез из ванны и уселся за стол.
- Составь мне компанию, Митор.
- Благодарю, эрр Стоун.
Дворецкий присел за стол, плеснул себе вина в кубок. И подвел печальный итог.
- Канцлера Эрсона просить не о чем, он это затеял. И король моего хозяина не помилует, разве что вы такие доводы отыщете... не верю я в чудеса. А к кому обратиться можно, даже и не представляю, кто на них повлиять-то может? Разве что его величество Саймон? Да только ему и дела до моего хозяина нет. Беда, эрр...
Это Марк и так подозревал. А что поделать?
- Значит так, Митор. Кто может повлиять на короля?
- Разве что его жена новая? И то... не знаю, пойдет ли она против дяди.
Марк кивнул.
- Допустим. Я плохо ее знаю, что она любит?
- Узнаю, эрр.
- И второе. Какие есть слабости у Виталиса Эрсона?
Митор только рот раскрыл.
А какие слабости могут быть у змеи? Хотя змея, поди, детенышей своих любит, но Эрсон точно никого не любит. Порода у него такая, не умеет он любить, недоступно ему это.
Дети?
Есть у него дети, взрослые уже, сын в поместье, потому как отцом признан непригодным для карьеры. Вот ведь ужас-то какой, не желает парень интриговать, желает спокойно жить, детей растить, коней разводить... Эрсон мог бы под себя и стальной прут согнуть, не то, что сына, но оказался умнее. Петуха сколько ни урезай, соловья из него не выйдет, так чего его заранее-то ломать? Петух - в суп, соловей для песен.
- А пожалуй, что и нет у него слабостей,. Кроме власти. Ради нее он на все пойдет, только это вы ему дать не сможете.
- Тогда... беда?
Дворецкий присел за стол, плеснул себе вина в кубок. И подвел печальный итог.
- Канцлера Эрсона просить не о чем, он это затеял. И король моего хозяина не помилует, разве что вы такие доводы отыщете... не верю я в чудеса. А к кому обратиться можно, даже и не представляю, кто на них повлиять-то может? Разве что его величество Саймон? Да только ему и дела до моего хозяина нет. Беда, эрр...
С тем Марк в постель и отправился. А правда, вот что теперь делать с беднягой Димасом?
***
Матушка Ирта сидела на скамейке, и занималась самым неожиданным для владелицы публичного дома делом. Она вышивала.
Раньше у нее такой возможности не было, а хотелось.