- Тейн?
- Второй облик – благословение Многоликого. И может быть, они искали какой-то способ его получить для себя… не нашли.
- Там, где человек лезет в дела творца, добра не жди.
- Да, ваше величество. Тогда я посчитал это сказками, мы встречались с Беатой, потом меня назначили послом в Эрланд. И вот тогда...
Саймон внимательно слушал про эрра Сарана, про тех, кого привез с собой Вернер, про приступы, про то, что рассказывал ему эрр Линок, когда мужчине было особенно плохо, слушал, думал…
Потом подвел итоги.
- Эрр Шедан, я доволен. Вы получите убежище в моей стране, получите новое имя, я защищу вас и вашу семью. Но вам придется все это повторить перед конклавом, если потребуется.
- Хоть перед всеми богами разом, - твердо ответил эрр Шедан. Он был бледен, руки у него дрожали, но голубые глаза смотрели твердо. – Так с людьми нельзя, ни с кем нельзя…
И Саймон был с ним совершенно согласен.
М-да…
Вырисовывалась интересная картина…
***
Тома обходил клетки.
Лично проверял каждого «недозверя», контролировал пульс, дыхание, записывал мельчайшие признаки.
Уже и не вспомнить сейчас, как боялся когда-то Тома первых своих опытов. Как шарахался от них, как надеялся, что не кинутся…
Сейчас-то все у него отработано, продумано…
Тома не мог сделать полноценного двуипостасного, но сделать вполне контролируемого монстра он мог. Полулюди-полузвери, послушные его воле. Или воле того, на кого укажет Тома. Жаль только, что живут недолго.
Почему-то так получалось… если прикармливать прахом с добавлением нескольких трав, твари получались покорные и легко поддающиеся дрессировке, Тома они воспринимали, как хозяина и делали все приказанное. Даже не как хозяина – как глас с небес.
Но жили они очень и очень недолго. Может, полгода – год.
Тома понимал, что такие опыты проводились на Шагрене, что это все делалось на настоящих двуипостасных, чтобы подчинить их своей воле, но срабатывало, видимо, плохо уже тогда. Люди, благословленные Многоликим, просто умирали.
Для них эти травы становились со временем ядом, и – все. Конец.
Но тейн неожиданно заинтересовался.
А что? Расходного материала много, какая разница, бездомным больше, бездомным меньше, а покорные его воле сильные и хищные твари – это же отлично! И всего-то надо добавлять им дозу порошочка в еду. А потом…
Не получат они новую щепотку травы – так и будут корчиться от боли, встать не смогут. Так что будут повиноваться.
Боль и страх – это все понимают, даже полуразумные твари.
Вот и не боялся Тома ничего, ходил среди них спокойно.
Все же молодцы эти шагренцы, столько всего интересного напридумывали! А Тома смог развить, улучшить, добавить что-то свое… он тоже умный.
И Винс…
Ох, Винно, где же ты?!
Такая тоска зеленая накатила… тома дураком не был, надеялся до последнего, только вот это сердцем. А умом он отлично понимал, что если Винно сохранил бы разум, то прибежал. А если нет, значит, разума у него нет, это обычная дикая и хищная тварь.
Может ли он выжить здесь? При таком раскладе?
Нет. Правильный ответ – не сможет.
Рано или поздно его убьют… думать об этом не хотелось, НЕ думать не получалось, тоска накатывала и заедала, хуже ядовитой гадины…
Оставалась только работа, которую надо было делать.
Пока еще оставалась.
Пока это было важно.
А потом?
А рука все чаще тянулась к кувшинчику с вином, и дни становились все более серыми и тоскливыми… Винно, где ты? Что с тобой, любимый?
Смог бы брат Тома, так завыл бы да вот беда – человек он, не животное. Впрочем, твари в клетках это вполне компенсировали своим ревом, воем, скрежетом…
Тома привычно раздавал травяные пастилки.
Пусть жрут.
Когда придет время, тейн найдет, куда их пристроить, главное, не тянуть слишком долго, а то помрет… вот тот, наверное, через месяц-полтора, надо уже сейчас подобрать кого-то на замену. Таких, послушных тварей, у них всегда штук десять-пятнадцать по клеткам сидело. И пусть.
Всякое отребье не жалко…
И клетки есть свободные, самых неуправляемых пришлось в лес выпустить, так что место есть, можно новых тварей поднабрать…
Тома даже не улыбнулся, предвкушая процесс. Раньше он бы все с Винно обсудил, раньше они бы спорили до хрипоты, смеялись… а сейчас это просто работа.
Просто рутина… правда, выпить, что ли?
Тоска…
***
В этот раз императору повезло.
Да-да, можно это назвать везением.
Когда началось землетрясение, Мушаши был в храме. Ехал в храм.
Конечно, носильщики уронили паланкин, и император прилично так треснулся копчиком. Конечно, надо будет их казнить.
Но…
Окажись он сейчас во дворце, было бы хуже. Потому что даже отсюда видно, что один из куполов дворца просто обвалился.
Мушаши представил, что мог быть ТАМ и его затрясло.
И накатила совершенно иррациональная ярость.
На что? А, на все!
На Шагрен, пропади он пропадом, на землетрясение, на двуипостасных, которые погибли, и новых не родилось… почему так? Просто – почему?!
Раньше рождались, а сейчас – нет!
На Рэна Тори – где его носит, каналью, и на Ишуро Тори, на все семейство, на чернозубых - тоже на всех сразу…ярости было так много, что она давила, душила, Мушаши просто задыхался от бешенства, и выпустить его не мог никудла. Никто не рисковал подходить к императору, так что пришлось срывать злость на первом, кто попался – на одном из носильщиков. Не успел тот вовремя отпрыгнуть, вот его паланкином и придавило.
Мушаши от души пинал бедолагу, даже не думая, как он выглядит со стороны. Да и кому какая разница?!
Он – император!
Он властен в жизни и смерти любого на острове, и когда случается вот такое…
- ИШУРО!!!
- Да, мой император.
- Сколько еще можно ждать твоего брата?!
- Ваше величество, Рэн все сделает! Я верю ему, как себе.
Мушаши сдвинул брови.
- Смотри. Если он задержится, ты ответишь головой.
Ишуро молча поклонился. Как прикажет император, так-то.
Мушаши подождал пару минут, не скажет ли Тори что-то еще, но не дождался, и кивнул ан носильщиков.
- Всех казнить. И вызови вторую смену из дворца.
- Да, мой император.
- Поеду в храм. Пусть Многоликий поможет нам!
Ишууро промолчал. А что тут скажешь? Пусть поможет… и ему тоже. Жить Ишуро Тори очень хотелось… ну где