- Так и будет. Если вулкан активный, такой, как тут, он и будет продолжать дымиться, но часть лавы нашла выход, трясти будет меньше, а там, может, я и еще разок приеду. Посмотрю, что и как.
Монах качнул головой.
- Лучше не возвращайся, Рэн. Император тебе никогда не простит.
- И что он может сделать дракону?
- А что – ты у нас весь твердокаменный? Если тебе из катапульты под крыло зарядят, так не упадешь? – поинтересовался Бертран, входя в дом. С сбой он тащил крынку молока и каравай хлеба. Пахло все так, что Рэн чуть слюной не захлебнулся.
Берт не стал томить друга, и протянул ему и первое, и второе.
- Угощайся. Мы уже поели.
Все Рэн не сожрал. Но две трети – точно.
- Спасибо!
- Я в деревню ходил, новости услышал. Тут неподалеку императорский корабль плавает! Знаешь?
- ЧТО?!
- Представь себе. Может, нам и не придется во дворец-то идти? Наверняка камушек при императоре, а он рядом.
Рэн почесал нос.
- Ты мне что предлагаешь?
- Решить вопрос в свою пользу, - даже чуточку удивился Бертран. – Скажи мне, что будет, если император тебя увидит?
- Наверное, прикажет обстрелять?
- А потом? Увидит, что ты ранен, что ты упал куда-то…?
- Пошлет людей за мной.
- Они и пойдут, если сыграешь достоверно. Отойдут они от корабля на хорошее расстояние, а ты и воскреснешь. Взлетишь, долетишь до корабля, к примеру, с камушком в лапе. Таким, потяжелее. И предложишь камушек в обмен на камушек?
Рэн задумался.
- Не знаю. Может, и получится.
- А кто нам мешает попробовать?
- Никто, - согласился монах, который с интересом слушал их разговор. – Я вам даже место подскажу подходящее, я тут всю округу хорошо знаю. Рэн, тебе Горелый лес нравится?
- Не нравится, - передернуло Рэна.
Да и кому такое понравится? Был лесок, росли сосны, потом, когда вулкан в очередной раз выплюнул огонь, лес загорелся. Что погибло, что отстоять успело, но большая часть леса с тех пор стояла, ровно жерди закопченные. Черные, страшноватые…
Смотреть – и то неприятно.
Но лучшего места, чтобы засаду устроить, и правда, не придумаешь, так что Рэн движением ноги смахнул в сторону солому, взял в руки палочку и принялся чертить прямо на земляном полу хижины.
- Вот мыс. Вот лес. Вопрос – где будет корабль, откуда взлетать мне и куда падать? Давайте обсудим?
Мужчины переглянулись.
Все правильно, грамотно спланируешь – быстро и сделаешь. А на тяп-ляп, да на авось надеяться лучше не надо. Это вещи ненадежные…
Монах взял палочку у внука.
- Корабль будет вот тут. Сам знаешь, тут течение, потому штурманы обычно ему и доверяются. Рифов нет, дно хорошее… так что скорее всего – тут. А ты можешь прятаться вот здесь и взлететь…
Император – первый после Богов?
Прямой потомок Многоликого?
А вот эта мысль никому из мужчин в голову не пришла. Для них император окончательно и бесповоротно стал врагом, а с врагом воюют. И точка!
А кто он там, чей потомок… вот отправим его к предкам, пусть они и разбираются!
***
- Ваше величество!!!
Иоанн был типичной классической «совой». Совущей до кончиков когтей. Лечь спать на рассвете и встать в полдень? Отлично!
Но чтобы ложиться в девять вечера и вставать на рассвете? Уйди, грусть! По-хорошему прошу, уйди, пока канделябром не навернули!
А тут он и уснуть толком не успел, ну что это такое – и три часа проспать не дали! И будят визгами, криками… так что подушка на звук полетела прицельно. Правда, прицел сбился, куда уж тут спросонок-то?
Но кидалось от души!
- Ваше величество!!! Королева умерла!!!
Тут уж Иоанн проснулся, как миленький.
- КАК?!
Канцлер, который сам пришел в покои к королю… а что? Авось, сразу его и не посадят? Выпустить-то едва успели, так что Димас лично и докладывал, уже спокойнее.
- Ваше величество, сегодня с утра в королевской тюрьме поднялась тревога. Когда пришли будить ее величество, оказалось, что она не дышит!
Иоанн резко выдохнул.
Диана.
Глупенькая, красивая, все еще любимая Диана, такая очаровательная и страстная, такая… предательница и шлюха! И вдруг – смерть?
- Что с ней случилось?
- Ваше величество, - Бустон потер лоб. – Вот тут все плохо. И по столице уже слухи поползли, я кое-что предпринимаю, но боюсь, что Конклав все равно узнает. Вот, читайте.
Иоанн послушно взял листок дорогого пергамента. Да-да, дорогого, отличной выделки, такой в тюрьме найти сложно. Но Диане его кто-то принес.
Кто?
Впрочем, записка была такой, что Иоанн и о пергаменте позабыл, и о разборках. Куда уж тут!
Я, Диана Эрландская, в девичестве Диана Эрсон, пишу свое последнее письмо.
Когда не слышат люди, можно молить лишь богов.
Я невиновна в том, в чем меня обвиняют!
Я не изменяла супругу, и не предавала его. Не обманывала.
Моя вина лишь в том, что я не смогла сразу же подарить Иоанну наследника, и он решил поменять меня на другую женщину.
Королеву Марию убили. Теперь хотят казнить меня.
Я не доставлю такой радости жестокому королю, сломавшему мою жизнь и растоптавшему мою любовь!
Я ухожу сама, и прошу Конклав о последней милости! Я понимаю, никто и никогда не осудит короля, а потому я прошу на три года обязать его носить траур по мне и королеве Марии. И не жениться до того времени!
Одно письмо я оставлю мужу, второе верные мне люди передадут в Конклав!
И да смилуются надо мной Боги!
И чуть ниже приписка.