Другими словами, закон 1976 года появился как раз вовремя, чтобы сохранить Микки Мауса в частной собственности до 2003 года (28 + 47 = 75 лет после выхода «Пароходика Вилли»). Ровно так же, как § 301(a) обеспечил контроль над любимым мультипликационным персонажем последних дней немого кино, он закрыл свободный доступ ко всей классической эпохе Голливуда вплоть до XXI века.
Закон Сонни Боно был принят как раз вовремя, чтобы не дать Микки Маусу вырваться из-под контроля корпорации Disney Corporation. Имея обратную силу, Закон о продлении срока действия авторского права (который с тем же успехом можно было бы назвать Законом о Микки Маусе) сохранил все права на Гуфи, Дональда Дака и других персонажей – все еще приносящих многомиллионные ежегодные доходы – до 1 января 2024 года, продлив корпоративные права на копирование до 95 лет с момента первой публикации или до 120 лет с момента создания, в зависимости от того, какой срок короче.
Закон 1976 года навел порядок в мешанине законов и судебных решений, которые ранее управляли творческим искусством и его растущей индустрией, и приблизил Америку к практике большинства других стран мира; он также кодифицировал недавно одержанную победу звукозаписывающей индустрии. Однако его положения о производном использовании перевернули многовековую норму, что люди могут делать все, что хотят, за исключением тех случаев, когда это запрещено, и превратили ее в норму XXI века, согласно которой у людей есть только те свободы, которые четко прописаны – хотя и прописаны таким образом, что у читателей, писателей, композиторов и художников навсегда остаются сомнения в том, находятся ли они в рамках своих прав или нет.
32
Добросовестное использование (Fair Use)
Закон 1976 года защитил производное использование произведений, защищенных авторским правом, но оставил приоткрытыми ворота в неприступной стене, возведенной вокруг интеллектуальной собственности. Раздел 107 закона освобождает от ответственности вторичное использование материала, которое подпадает под категорию «добросовестного использования».
Основная проблема § 107 заключается в том, что «fair» – это специфически английское слово, не имеющее точного эквивалента ни в одном другом языке. Слово «добросовестное» пересекается с почти столь же туманными понятиями «честное», «справедливое», «достойное», «допустимое» и, несомненно, многими другими, так что мнение судьи о честной игре в матче в крикет может расходиться с мнением самих игроков. По той же причине закон 1976 года не дает точного определения того, что он подразумевает под словом «добросовестное». Юридические документы обычно определяют свои термины в начале документа, как это сделано в данном законе для всех терминов – за исключением одного лишь «добросовестного». Вместо этого в документе используется другой метод, заимствованный из школьного преподавания, чтобы объяснить, что он означает. Ученику дается ряд примеров, из которых он должен сделать вывод о значении общего термина. Но в законе примеры подаются так, как никогда бы не сделали в учебном классе. В нем говорится, что: «Добросовестное использование работы, защищенной авторским правом, включая такое использование путем воспроизведения в копиях или фонозаписях или любым другим способом, указанным в этом разделе, в таких целях, как критика, комментарий, сообщение новостей, преподавание (включая создание нескольких копий для использования в классе), научная работа или исследование, не является нарушением авторского права».
Утверждение, что «добросовестное использование произведения, охраняемого авторским правом… не является нарушением авторского права», – это тавтология. Далее приводятся примеры использования, не нарушающие авторские права (например, критика, комментарии, освещение новостей, преподавание, научная деятельность и исследования), но он не освобождает от ответственности за любое повторное использование авторских материалов только в этих конкретных областях, а разрешает только добросовестное использование, не давая четкого определения того, что именно оно означает. В этом и кроется главная причина, из-за которой разные суды могут выносить разные решения, является ли то или иное использование добросовестным или нет, и почему организациям и физическим лицам приходится проявлять осторожность при цитировании материалов, защищенных авторским правом.
Общепринято, что в преподавательской и научной деятельности, в книжных обзорах и газетных репортажах нет ограничения на включение коротких отрывков из обсуждаемых произведений, но это исключение не является абсолютным. Чтобы сориентировать суды в оценке «добросовестности», когда правообладатель заявляет о нарушении, закон 1976 года гласит следующее:
«При определении того, является ли использование произведения в любом конкретном случае добросовестным, должны учитываться следующие факторы:
1. Цель и характер использования, включая то, носит ли такое использование коммерческий характер или предназначено для некоммерческих образовательных целей;
2. Характер работы, защищенной авторским правом;
3. Объем и существенность части, используемой по отношению к работе, защищенной авторским правом, в целом;
4. Влияние использования на потенциальный рынок или ценность работы, защищенной авторским правом».
Может показаться, что этот пункт едва ли не специально написан, чтобы смутить и запутать читателя. Во-первых, эти факторы не выстроены в иерархию. Неясно, все ли они должны быть соблюдены или только один. Может ли какой-либо из них перекрыть другой фактор или даже все сразу? Может ли какой-то из них быть аннулирован другим? Неясность формулировок дает судам огромную свободу действий, что, вероятно, более разумно, чем попытка перечислить все возможные случаи такого неопределенного понятия, как «добросовестное использование», однако полностью вверяет «добросовестность» непредсказуемым результатам судебных процессов.
Сами факторы нехарактерно расплывчаты для юридического документа. «Характер произведения» можно трактовать по-разному – произведение может иметь фривольный характер, или образовательный характер, или просто быть длинным или коротким, стильным или неуклюжим, или любой другой квалификацией можно охарактеризовать «характер» романа или таблицы логарифмов. Точно так же «объем части» может быть большим или маленьким: закон не удостаивает количественной оценки используемой им шкалы. Но четвертый фактор – это еще бо́льший «черный ящик». Как мы уже объясняли, издатели и авторы всегда прекрасно понимали, что о «потенциальном рынке» произведения можно лишь предполагать. Никто доподлинно не знает, взлетит ли новый роман или станет ли мелодия хитом. Оценка «влияния на потенциальный рынок» вторичного использования произведения – это не более чем слепая догадка. Заявления о таком эффекте – не более чем выдача желаемого за действительное, но это почему-то никому не мешает делать такие заявления. Напротив, мнение специалистов по этому вопросу обычно служит основой для расчета ущерба, подлежащего выплате в успешных исках о нарушении авторских прав. Присуждаемые огромные суммы просто берутся с потолка.
Именно на судей теперь возложена нетривиальная задача решать, сколько стоит созданное произведение и какой ущерб нанесен его стоимости в результате «недобросовестного» использования его фрагмента в другом произведении.
Вот почему ворота, оставленные приоткрытыми для допустимого, не нарушающего авторские права использования произведения, по дуновению ветра могут распахиваться и закрываться. Только смелые и богатые игроки могут рисковать, защищаясь «добросовестным использованием» от