Однако видеокассеты, взятые напрокат, могли быть скопированы обычными людьми, имеющими двухъярусный видеомагнитофон и запас чистых кассет. MPA развернула активную и шумную кампанию за то, чтобы дублирование лицензионных кассет или дублирование самозаписанных кассет, взятых из эфира, стало уголовным преступлением. Кампания увенчалась успехом: в результате появилось предупреждение от ФБР, фигурировавшее в качестве первого кадра фильмов, которые можно было купить или взять напрокат на кассете или DVD-диске, пока сами эти носители не исчезли.
Однако наибольшую угрозу для финансовых акционеров индустрии культуры в последние годы ХХ века представляло изобретение интернета Тимом Бернер-Ли. Изначально созданный как инструмент, позволяющий ученым делиться своими работами, он быстро превратился в средство распространения идеальных копий текста, а затем звуковых и графических файлов, с предельной стоимостью, которая для создателей копий впервые стала нулевой.
Издатели боялись, что вся их бизнес-модель будет разрушена, но музыкальные компании паниковали еще больше. Пиринговые технологии [345] теперь позволяли делать идеальные копии музыкальных записей и распространять их повсеместно, что в одночасье сделало CD-диски устаревшими. Музыкальная индустрия пыталась преследовать компании, которые предоставляли хостинг для сайтов, распространяющих музыку, а также компании, проводящие для них интернет. Пытаясь оградить себя от подобной ответственности, интернет-провайдеры успешно лоббировали в Конгрессе «безопасную гавань», которая в итоге была принята в 1998 году в рамках Закона об авторском праве в цифровую эпоху (Digital Millennium Copyright Act, DMCA).
Концепция «безопасной гавани» для защиты интернет-провайдеров была не так уж и нова. Впервые она возникла в совершенно ином контексте: порнографии. На заре своего существования интернет позволил распространителям пикантных материалов обойти ограничения на отправку непристойных публикаций по почте, и вскоре он превратился во всемирный отстойник для неприемлемо откровенных сексуальных материалов. Французский аналог интернета, терминал с текстовым интерфейсом под названием Minitel, также использовался для эскорт-услуг и эротических чат-линий, создав явление, которое сами французы назвали le minitel rose [346]. Секс делает новости, а новости делают политику. Поэтому первая реакция на «интернет-угрозу» была попыткой обеззаразить ее содержимое.
Закон о пристойности в коммуникациях 1996 года (Communications Decency Act, CDA), детище сенатора Джеймса Эксона, стремился удалить «грязь» из интернета с помощью различных механизмов контроля, напоминающих моральную цензуру прошлых веков. Однако другой сенатор, Рон Уайден, увидел, что жесткие предложения Эксона рискуют затормозить совершенно новую авантюру в ее колыбели. Ему удалось добавить в закон специальное положение, защищающее интернет-провайдеров от юридической ответственности за материалы, которые их пользователи размещают в Сети. В § 230 он вставил формулировку: «Ни один провайдер или пользователь интерактивного компьютерного сервиса не должен рассматриваться как издатель или автор любой информации, предоставленной другим провайдером информационного контента», тем самым проложив путь для положений «безопасной гавани» – закона DMCA, – которые теперь применяются ко всем видам веб-сайтов, включая социальные сети.
Большая часть статей Закона о пристойности в коммуникациях была в итоге отменена, поскольку противоречила праву американцев на свободу слова. Однако та его часть, которая осталась в силе, позволила процветать не только грязи, но и дезинформации, заговорам и смуте, создав ситуацию, подобную той, что сложилась в Англии после истечения срока действия Закона о лицензировании в 1695 году.
С самого изобретения печатного станка и до вступления в силу Закона о пристойности в коммуникациях те, кто обнародовал письменное или визуальное произведение, отвечали за него. Печатники, затем издатели, а после Статута королевы Анны и авторы, считаясь законными владельцами нематериальной собственности, ipso facto [347] отвечали за то, чтобы она соответствовала закону. Это по-прежнему относится ко всем формам публикаций, от книг до газет и телепередач, но § 230 CDA и впоследствии § 512(c) DMCA 1998 года делают особое исключение для владельцев платформ, распространяющих материалы через интернет.
Действительно, как мы все обнаружили, трудно и дорого контролировать распространение новых и старых материалов в огромном пространстве электронных коммуникаций. Однако способ управления этой сферой не имеет ничего общего с правами создателей или интересами широкой общественности. Закон о пристойности в коммуникациях считает распространение материалов в электронном виде деятельностью, выходящей за рамки многовекового отождествления двух понятий – «владеть» и «отвечать».
Подавляющее большинство успешных платформ социальных сетей юридически зарегистрированы в Соединенных Штатах, во многом потому, что предоставляемая законодательством «безопасная гавань» дает интернет-корпорациям практически полную свободу действий.
Однако CDA не стал напрямую рассматривать «интернет-панику» среди издателей и развлекательных компаний. Им стало еще труднее пресекать то, что они считают массовым пиратством в Сети, поскольку это освободило владельцев каналов – интернет-провайдеров – от общей ответственности за размещенные материалы. По их приказу в 1998 году был быстро разработан и принят новый закон, призванный ограничить ущерб, наносимый их доходам: Закон об авторском праве в цифровую эпоху (DMCA).
DMCA предоставил поставщикам развлечений все, чего они желали, – криминализацию попыток обойти антипиратский контроль с помощью CD-дисков. Он расширил и усовершенствовал положение о «безопасной гавани» для интернет-провайдеров, впервые введенное в Законе о пристойности в коммуникациях 1996 года, с помощью нового механизма под названием «Уведомление и удаление» (Notice and Take-Down), который позволял владельцам контента удалять свои материалы из Сети. Согласно этому положению, остающемуся в силе, платформы должны удалять нарушающие права материалы, если они получают уведомление от владельца контента о его присутствии на их сайтах. Разумеется, вы должны обосновать, что являетесь владельцем прав на фильм, клип, песню, произведение искусства или текст, о котором идет речь, и вы должны вести круглосуточное наблюдение за всем интернетом, чтобы знать, куда следует направить уведомление и потребовать удаления. Почти невозможная задача для большинства индивидуальных авторов без корпоративной команды сетевиков или программного обеспечения, обученного определять принадлежащий вам контент. И все же это остается единственным ограничением на возможности веб-сервисов позволять пользователям размещать все, что им нравится.
Новые законы удовлетворяли интересы крупных игроков (развлекательных компаний и интернет-провайдеров), но не брали в учет общественные интересы. Спустя 200 лет после победы Дональдсона в Палате лордов, поставившей общественные интересы выше желаний лондонских печатников, DMCA вернул уровень контроля Stationers’ Company над доступом к культурным ценностям.
Крупные развлекательные компании обладали достаточными ресурсами, чтобы использовать «Уведомление и удаление» и остановить пиратское распространение популярных песен, которыми они владели благодаря своим армиям юристов. Страдали