* * *
Есть… Боги, как хочется есть… Похоже, Воконр, покровитель воров, торговцев и путешественников, попросту отвернулся от меня! Уже четвертый день я не могу ничего стащить в нынешней столице Марлинга – Онсарии: по улицам целыми толпами шастают стражники в форме королевских цветов… И откуда только взялись?! Можно подумать, местных не хватает!
Вот и приходится мне пользоваться дарами природы из близрасположенного леса. Вот только горстью ягод да парочкой мышей, выловленных в лисьем обличье, особо не наешься.
Единственное, что радует, – впервые за прошедшие пять лет у меня появился дом. Это ведь сейчас Онсария – столица захудалой западной губернии, а лет пятьсот назад на титул стольного града Марлинга претендовал Крон, стоящий на берегу быстроводного Дейгара. Постепенно река изменила свое течение… Старица засохла… И жители перебрались в расположенную на перекрестке путей Онсарию.
А Крон умер. Улицы заросли сорной травой. Дома затянуло плющом. Замок наместника обветшал, а крепостная стена кое-где обвалилась.
Именно в замке я и поселился. Благо сам Крон уже окружил многовековой лес, и люди да нелюди забыли о существовании старой столицы.
И вот теперь бреду по лесу, надеясь обнаружить хоть что-нибудь перекусить… Горсть голубики… Несколько ягод малины… интересно, сколько я еще так протяну?
Голоса… Странно, откуда в этой части леса голоса? Сюда же никто не заходит!
Осторожно, стараясь не шуметь, я пробирался по лесу. Когда до источника шума осталось всего несколько футов, я ускорил шаг, а потом, выглянув из-за кустов, удивленно уставился на разговаривающих. Две девушки: одна, судя по заостренным ушам, – эльфийка, а вот вторая… Это нечто! Волосы длиной до пояса – насыщенного зеленого цвета, лицо бледное, а когти – ужас!
Ничего не понимаю! В Темных землях эльфы практически не встречаются, да и вряд ли светлая эльфийка будет общаться с кем-то темным… С ума сойти!
Но, если честно, на самом деле меня привлекли не сами светлые, а то, что лежало неподалеку от них. Две полуоткрытые сумки, в которых, судя по запаху, было сушеное мясо…
От голода кружилась голова и сводило живот… А странные путешественницы, переговариваясь вполголоса, совершенно не смотрели на свою поклажу…
Ну что ж… Девушки не обеднеют, если я чуть-чуть позаимствую.
Мягкий, неслышный шаг… Еще один…
Протянуть руку…
В тот же миг вокруг меня, на земле, вспыхнуло яркое огненное кольцо. Я замер, а пламя, словно почувствовав мой страх, начало медленно приближаться… Еще мгновение, и…
– Амата, прекрати!
Я вскинул голову: эльфийка, не отрывая от меня взгляда, повторила:
– Амата, убери огонь!
– Но… Лин! Это же темный! И он хотел обокрасть нас! – возмутилась зеленоволосая.
Та, которую назвали Лин, осторожно встала на ноги и, смотря мне прямо в глаза, медленно подошла к границе огненного круга:
– Нет. Он не темный… Он – оборотень…
– Темный прихвостень! – неожиданно зло прошипела названная Аматой.
Я дернулся, как от пощечины, но прежде чем успел сказать хоть слово, эльфийка качнула головой:
– Не надо, Амата, не говори так. В его душе боль. Убери пламя…
Зеленоволосая пренебрежительно фыркнула, но огненное кольцо исчезло…
Но странное дело… Я не бросился в лес, а замер, уставившись в глаза эльфийке. Брови, изогнутые подобно лукам. Серые, как сталь, миндалевидные глаза. Золото волос, рассыпавшееся по плечам.
Эльфийка улыбнулась уголками губ, а потом, подняв с земли сумку, вытащила из нее полоску мяса и протянула ее мне.
– Да что ж ты делаешь, Лин! – встревоженно заверещала когтистая. – Это ж все наши запасы!
– Я настреляю еще дичи, – пожала плечами эльфийка. – А ему это нужнее, чем нам.
Я принял из ее рук пеммикан и лишь потом смог выдавить:
– Спасибо, светлая…
– Не за что, многоликий…
И улыбка… Легкая улыбка, подобная лучику солнца, пробившемуся сквозь тучи…
С какого марханга в Онсарии так неспокойно?! Толпы столичных жителей запрудили все улицы! С ума сойти!
Стоит пару дней не появиться в городе – и все уже так меняется! Что здесь происходит, в конце концов?!
С трудом пробиваясь сквозь толпу, я толкнул в бок огненно-рыжего гнома:
– Эй, бородач, что здесь происходит?
– Проваливай, рыжий, – незлобиво буркнул тот (Ой, и кто бы говорил!). – Ослеп, что ли? Светлых на площади судили, за оскорбление наместника. Завтра с утра повесят.
Стражники принялись расталкивать собравшихся, пробивая проход к темнице. Я оказался в первых рядах и замер, разглядев, кого ведут… Та, когтистая, как ее… Амата… И Лин… Совершенно не изменившаяся за прошедший со времени нашей первой встречи год…
Она заметила меня в толпе, улыбнулась и одними губами сказала:
– Здравствуй, многоликий…
Но тут ее толкнули в спину, и эльфийка ускорила шаг…
* * *
Золотая луна горела подобно солнцу. Помню, отец любил полнолуние… В такие ночи он выходил из дому и не отрываясь смотрел в небо. На звезды… А волшебница луна окрашивала все в странные золотистые цвета…
Я сидел на полуразрушенной крепостной стене и, опершись спиной о присыпанный каменной пылью булыжник, рассматривал далекие созвездия. Те два треугольника, соединенные вершинами, – Пастух… Большой и маленький ковш – Волк и Волчонок… Над самым горизонтом – Стадо…
Эльфийка подошла почти неслышно. Если бы не вторая, лисья половина души, позволяющая услышать дыхание мыши-полевки под снегом, я бы маргула с два что заметил.
Я покосился на девушку и вновь уставился в небо. Вон те две полосы – Путь Кентавра…
– Спасибо, – тихо промолвила эльфийка.
– Да не за что. Год назад ты спасла мне жизнь. Сегодня я просто отдал долг.
Она тихо присела на камень за моей спиной:
– И все равно спасибо. Ты ведь помог нам, зная, как светлые обычно относятся к таким, как ты…
Я бросил короткий взгляд в сторону двора: у костра, разожженного поблизости от развалившегося донжона [3], сидела зеленоволосая. Клиричка. Странно, сейчас, в мерцании пламени, мне вдруг показалось, что ей лет одиннадцать-двенадцать… А при дневном свете…
– Мы в расчете, – упрямо мотнул головой я.
Решиться пойти спасать светлых было нетрудно. Труднее – заставить себя пройти жалкие десять футов от входа до камеры. Уговорить себя, что стены не сомкнутся над головой.
Эльфийка вздохнула:
– Мне кажется – нет. У тебя в душе – боль. Когда-то она горела подобно факелу. Сейчас от нее остались лишь уголья. Позволь мне помочь тебе…
– Помочь? Как? Чем?! – В моем голосе прозвучала горькая ирония.
Тот день не вернешь. И ничего уже не изменишь.
– Я – Страж, – просто ответила она. – Страж чувств. Страж душ… Позволь мне коснуться твоей души, залечить твои