Одна из них была специально оборудована и предоставлена в его распоряжение благодарным Советом Адмиралтейства. Эта подводная лодка «К-16» имела радиус плавания, который исключал необходимость в базовом корабле, и была достаточно большой, чтобы вместить все необходимое оборудование для траления, резервуары для хранения и лаборатории, а также персонал экспедиции. Было объявлено, что члены экспедиции будут почти полностью набраны из научного состава университета. Помимо самого Герберта Клинтона, в океан собирались отправиться доктор Рэндалл Льюис, эксперт по ихтиологическим и эонхологическим формам, профессор Эрнест Стивенс, молодой преподаватель биологии и друг Клинтона, двое лаборантов из университета Нью-Йорка и полдюжины ассистентов, таких как фотографы, опытные траулеры и другие специалисты. План Герберта состоял в том, чтобы отправиться из Лондона прямо к северной границе Нельсенских впадин, приблизительно на 57° северной широты, а оттуда спуститься к их нижней границе, расположенной в шестидесяти милях к югу, беспрепятственно изучая сделанные по пути находки и погрузившись для детального исследования на дно в одном из многообещающих мест, поскольку, как он заявил, его расчеты показали, что подводная лодка легко может достичь трехмильной глубины. Помимо штатных торпедных аппаратов и палубных орудий, «К-16» была оснащена мощными подводными прожекторами, способными рассеивать темноту на огромных глубинах, а в небольших иллюминаторах были установлены очень толстые армированные стекла.
Боковые стенки рубки управления этого судна, как и на всех подлодках нового типа, позволяли вести наблюдение за окружающими водами. Связь со штаб-квартирой экспедиции в Лондоне обеспечивалась с помощью мощного радиопередатчика. Таким образом, Клинтон надеялся, что, используя все это оборудование, можно будет провести обширное и всестороннее исследование больших глубин за сравнительно короткое время. Поэтому в конце апреля длинная, сверкающая сталью субмарина с членами экспедиции проплыла вниз по Темзе и вышла в открытое море.
Несколько человек из ее военно-морского экипажа собрались на палубе, огороженной перилами. В последний момент немногочисленный состав экспедиции был еще более сокращен из-за отсутствия Эрнеста Стивенса. За день до отплытия молодой преподаватель имел несчастье сильно подвернуть лодыжку, когда бежал по ступенькам одного из университетских корпусов, и поскольку переполненная подводная лодка явно была неподходящим местом для человека с ограниченными возможностями, он был вынужден только наблюдать за ее отплытием со стороны — это он мог делать без посторонней помощи.
В последующие дни Стивенс довольствовался тем, что следил за ходом экспедиции по радиорепортажам, принимаемым с подлодки университетской станцией. И по крайней мере, в первые несколько дней, пока «К-16» выбиралась из пролива Ла-Манш на просторы Атлантики, сообщения с нее были, по большей части, обычными отчетами о проделанной работе. Субмарина следовала северо-западным курсом к верхней границе Нельсенских впадин и, как сообщил Клинтон, сразу же после достижения этой точки должна была начать свои изыскания.
В течение нескольких дней радиопередачи «К16» на станцию Лондонского университета сообщали только о ее местоположении и о продвижении вперед, и только 5 мая с подводной лодки поступил краткий отчет о том, что она достигла нужной широты и теперь медленно продвигается на юг по поверхности — экспедиция началась, и члены экипажа уже возились с тралами и палубными лебедками. В течение следующих трех дней сообщения от «К-16» представляли собой отчеты о работе, проделанной с помощью тралов. В те дни, по словам Клинтона, уже было обнаружено и классифицировано не менее дюжины новых видов. По его словам, на тот момент самой важной из находок, был, вероятно, совершенно новый вид Modiolavulgaris, но, помимо этого, было получено и исследовано полдюжины вариаций обычных видов malacopterygii и acanihopterygii. Также Герберт добавил, что подводная лодка продолжает движение на юг, задействовав все тралы, и погружаться на глубину пока не планирует.
На следующий день, 9 мая, пришло еще одно сообщение, в котором Клинтон сообщал об обнаружении нескольких других примечательных отличий новых видов морских животных от уже известных — на этот раз речь шла о двужильных и четвероногих головоногих моллюсках. В этом отчете биолог подчеркнул трудности, связанные с использованием тралов на больших глубинах, и добавил, что им добавила проблем потеря накануне одной из сетей — по его словам, она «исчезла при довольно загадочных обстоятельствах, которые никто из нас не в состоянии объяснить». Этой весьма двусмысленной фразой сообщение от 9-го числа закончилось, и на следующий день университетская станция не получила от «К-16» ни слова. А затем, поздним утром 11-го, произошло то короткое и загадочное событие, которое сделало Клинтона и его экспедицию центром внезапной бури обсуждений. Само сообщение, полученное перед самым полуднем 11 мая, было вполне логичным, но в то же время казалось совершенно безумным. В нем говорилось:
Либо мы все сумасшедшие, либо мы совершили самое грандиозное открытие из когда-либо сделанных. В ходе одного из наших поисков была обнаружена вещь настолько невероятная, что наш разум отказывается в нее верить, хотя она лежит у нас перед глазами. Я не стану выставлять экспедицию на посмешище всему миру, рассказывая о том, что мы обнаружили, пока мы не узнаем больше, и по этой причине в течение следующих тридцати минут мы совершим спуск, который прояснит для нас все. Когда вы снова услышите о нас, мы либо сделаем самое потрясающее открытие, когда-либо сделанное людьми, либо узнаем, что стали жертвами какого-то непостижимого заблуждения.
Клинтон.
Учитывая этот факт, вряд ли стоит удивляться, что мир нашел его любопытным и что в течение нескольких следующих часов у читателей газет возник внезапный интерес к научной экспедиций, о существовании которой до тех пор им почти ничего не было известно. Примерно до полудня 11-го числа на сотне радиостанций по обе стороны Атлантики журналисты и ученые толпились в маленьких приемных, ожидая первых известий от Клинтона и его экспедиции. А Стивенс и другие друзья и единомышленники Герберта напряженно ждали новостей на радиостанции Лондонского университета. Весь тот долгий весенний день они ждали, и весь мир ждал, но тщетно — ничего не происходило, новых сообщений не было.