— Было забавно наблюдать за вашими неуклюжими успехами, — снова донесся до его слуха насмешливый голос Мансона, — но, к сожалению, мы, конечно, не можем позволить вам продолжать. — Внезапно он повысил голос, и из его речи исчезли нотки веселья, а жилы на его шее напряглись от ярости. — Вы глупцы! — воскликнул он. — Пытаетесь сорвать величайший научный эксперимент, когда-либо проводившийся в этом мире! Пытаетесь спасти человечество, расу, столь же никчемную, как и вы сами, от гибели, которую мы, повелители жизни, уготовили им, сделать невозможным создание новых рас, которые мы дадим Земле, когда потоки протоплазмы сметут с нее всю остальную жизнь! — Затем его вспышка безумной ярости так же неожиданно утихла, и в его глаза вернулся насмешливый блеск. — Человечество исчезает, прямо сейчас, — сказал он беглецам, — а что касается вас двоих, то я думаю, вам лучше исчезнуть вместе с ним…
Рэлтон увидел, как его пистолет слегка приподнялся. Мансон прицелился в них с Маллеттом, и в это бесконечно долгое мгновение трое его помощников тоже направили на них оружие — их руки напряглись, сжимая рукоятки пистолетов, а пальцы легли на спусковые крючки. В этот миг Эрнесту показалось, что черные дула как будто бы превратились в огромные круглые темные колодцы, в которые и он сам, и весь мир должны были с грохотом влететь навстречу гибели. Это был конец, как для него, так и для всего мира.
Все происходящее с ним внезапно как будто бы отодвинулось на огромное расстояние, он словно бы увидел себя, Ричарда и их противников со стороны. За мгновение до того, как смерть должна была наброситься на них с другом, он, казалось, отрешился от всего. Это было…
Дикий вопль Мансона, за которым последовали такие же пронзительные крики его подручных, вернул Эрнеста к реальности. Он увидел, что безумцы со всех ног несутся к огромным серым блестящим волнам желеобразного вещества, которые перелились, наконец, через край вершины и теперь быстро скользили по ней!
Массы протоплазмы изливались прямо на площадку с лабораториями!
ОШЕЛОМЛЕННЫЕ РЭЛТОН И МАЛЛЕТТ пошатнулись и едва не упали. Замерев, словно прикованные к месту, они увидели, как Мансон и остальные ученые с совершенно безумным видом бросились на движущуюся им навстречу волну пены и как эта волна внезапно поднялась перед ними особенно высоко, а потом яростно обрушилась на попытавшихся отскочить назад людей, погребая их в толще блестящей слизи. Четверо ученых попытались вырваться из нее, но их отчаянная борьба быстро прекратилась — дышать внутри серой массы было нечем. А волна плавно двинулась дальше, и внезапно выбросила вперед огромные блестящие «руки», потянувшиеся к оставшимся на вершине людям!
Это разрушило охватившее двух друзей оцепенение, и они бросились к огромному конденсатору, до которого оставалось всего несколько ярдов, к пульту управления вибрациями. Огромные щупальца обхватили бегущих людей, и Рэлтон услышал крик чуть отставшего Маллетта — одна из блестящих «рук» дернула его друга назад. Но даже в этот момент он не оглянулся и не остановился — как безумный, он сделал последний рывок к пульту с черной ручкой. Ему оставалось пробежать еще несколько шагов, дюжину футов, полдюжины… Пульт был уже почти в пределах досягаемости — и тут еще одна огромная блестящая «рука» молниеносно вынырнула из массы протоплазмы позади молодого человека и заключила его в свои холодные объятия. Вместе с Маллеттом Эрнеста накрыло сверкающей волной!
Рэлтон почувствовал, как холодная, ужасающая пена тащит его назад и как на него стремительно наваливается неподъемная тяжесть. И тогда он вложил все свои силы в одно невероятное усилие, дернувшись в последнем безумном порыве к ручке управления конденсатором, которая была уже прямо перед ним. Этот сверхчеловеческий порыв был не напрасным — безжалостная хватка, державшая его, на мгновение ослабла, и в эту секунду вытянутая вперед рука Рэлтона коснулась, в конце концов, переключающей ручки — и резко дернула ее вверх, от вибраций космических лучей к радиационным колебаниям.
В следующее мгновение ему показалось, что во всем мире воцарилась внезапная, потрясающая тишина, что вокруг прекратилось всякое движение и стихли все звуки. Хватка, из которой он только что не мог вырваться, тоже исчезла, серая масса, в которой они с Маллеттом увязли, больше не держала их.
Эрнест покачнулся и нерешительно огляделся по сторонам. Полупрозрачная «рука», обхватившая его, менялась у него на глазах: она быстро съежилась и осыпалась на землю серым порошком! Точно так же рассыпались в пыль огромные массы слизи позади него, все волны протоплазмы на вершине и на склонах конуса, и все ее потоки, которые были видны над ровными берегами острова далеко внизу. Вся протожизнь распалась в единый миг, и на ее месте остался лишь толстый слой мелкого серого порошка! И в этом порошке на краю площадки лежали темные изуродованные тела Мансона и остальных ученых!
Рэлтон знал, что этот серый порошок покрывал теперь всю Землю в тех местах, где всего мгновение назад бурлили массы протоплазмы. Он лежал на каждом берегу, в городах и поселках, на пляжах и скалах — единственное оставшееся свидетельство того, что сотворил огромный конденсатор, концентрировавший космические лучи и создававший протоплазму, которую он потом сам же и уничтожил радиационными лучами. От величайшей и ужаснейшей угрозы, когда-либо бросавшей вызов существованию человека и всего мира людей, осталась только легкая серая пыль!
Эрнест, пошатываясь, подошел к Маллетту, помог ему подняться на ноги и потащил за собой навалившегося на него все еще ошеломленного друга, к самолету, который так и стоял нетронутым на другой стороне вершины конуса. Он помог Другу забраться в кабину, повернул переключатель и завел пропеллер. Еще мгновение — и маленький самолет, взревев мотором, помчался по площадке, а потом резко взмыл вверх, навстречу разгорающемуся рассвету, и стал быстро удаляться от острова с гигантским конусом. Он летел над серыми водами на юг.
На юг, на юг… Положив руки на штурвал и слегка запрокинув голову, Рэлтон позволил машине лететь по прямой, не вмешиваясь в управление. Самолет с ревом пронесся в верхних слоях атмосферы, пьяно покачивая крыльями — он мчался на юг высоко над чистым серым морем, и лица летевших в нем людей обдавал холодом чистый соленый воздух. Так они и летели, а серый свет зари слева от него постепенно становился золотым — над горизонтом поднималось восходящее солнце. На юг, на юг…
Рэлтон не думал о мире, который ждал их с Маллеттом впереди — о мире, который, в конце концов, был спасен от гибели не ими, а