Она устало плюхнулась на свободный от тел наргсов участок, коснулась двумя руками земли. Звук открывающихся ворот отвлек её, но требовательное прикосновение нематериального монстра вернуло концентрацию.
Тэруми не знала никаких заклинаний… Всё, что у неё было, это её душа… Она мысленно представила, как впускает их, всех их… Как черная дымка в каждом клочке этой земли тает, а потом через землю приходит к ней, чтобы попрощаться, чтобы почувствовать, как она благодарна за то время, что они были с ней. Её душа слилась с тысячами других душ. Тело стало гореть, рискуя разлететься на миллионы пылинок…
– Я отпускаю вас, – прошептала она и представила, как вся невообразимая мощь, собранная в её теле, уничтожает чье-то проклятие.
Эйфория накрыла её, их всех… Её Кыт и Кат возвращались в землю, растворяясь там и находя покой.
Когда тело перестало гореть, а почти все души покинули её тело, горькая мысль отравила собственную душу: «Я буду скучать. Очень-очень. С вами я была особенная. И я только сейчас это поняла».
Она тяжко вздохнула и сбросила с себя грусть. Они свободны, свободны теперь и люди.
– Руми! – Он упал возле неё на колени и крепко прижал к себе. – Сумасшедшая! Ты могла погибнуть! Почему ты меня никогда не слушаешь? Я же приказал тебе уходить!
– А надо было попросить, – пошутила она слабым голосом, чувствуя себя невообразимо уставшей. Взгляд безразлично коснулся своих рук. – О, амэнэ, я полосатая!
– Чувство юмора присутствует, – заключил подошедший эльф. – Жить будет.
– Это у неё даже посмертно не развеется, – с улыбкой проговорила Лайя.
Чонсок поднялся, а потом наклонился и подхватил Тэруми на руки.
– Амэнэ! Ты чего удумал?! Все смотрят, а ты несешь меня как какую-то барышню! – возмутилась Тэруми и постаралась выбраться, но руки и ноги отказывались слушаться.
– Неси её в купальню, отмоем и подлечим, – сказала Лайя, идя следом.
– О-о-о, не-е-ет, в купальню… Это ж через полгорода… – взмолилась Тэруми. – Отпусти…
– Как это романтично, – поддел её Фенрис, при этом держа невозмутимый вид.
– Ты омерзителен! – едва слышно, но сердито бросила ему она.
– Тэ, Лоран гораздо сильнее в заклинаниях лечения, – начала Лайя.
– О, нет-нет! Я скорее умру, чем позволю этой женщине коснуться меня.
– Не упрямься! – сердито одернула её Лайя. – У меня даже при помощи Фенриса сейчас жалкие крупицы магии, всё ушло на сражение.
– Я подожду.
– Тэ…
– Я сказала «нет»! – рявкнула она.
– Что я и говорил – «жить будет», – посмеиваясь снова заключил Фенрис, видя, как от гнева загорелись глаза азурианки.
– Пошел ты!
– Иду…
Глава 23
Чонсок устало приземлился на стул. Тело болело от непомерной физической нагрузки. Все дни после той страшной битвы с наргсами слились в один сплошной непрерывный поток труда. Окончательное исчезновение блуждающих монстров открыло новые возможности. Город сможет теперь вернуть потерянную часть территории – будет больше места для выращивания культур. Вообще, слово «теперь» звучало особой музыкой в сердцах и наполняло жизнь каждого сидящего в столовой надеждой. Теперь открыт доступ к лесу – им больше не придется мерзнуть зимой, дров хватит на всех. Теперь можно чаще уходить на охоту, значит, будет мясо.
Так много было планов, но реализовывали сначала главный: восстанавливали разрушенные части восточной и северной стены, ведь когда это будет сделано, змеи ночью не смогут проникнуть на территорию. Прежнее расписание было забыто, мужчины и женщины отдавали каждую минуту своего времени только на это.
Чонсок помассировал разнывшееся плечо, которому больше всего достается: старые травмы давали о себе знать. Заметив взгляд Тэруми, он чуть улыбнулся, показывая, что ничего страшного, а потом взял в руки ложку, собираясь начать есть, но так и замер, вдруг обращая внимание на изимцев. Обессиленные от изнуряющего труда, но окрыленные надеждой люди жадно ели, молча, не в силах переговариваться. В груди вдруг разлилась гордость и восхищение. За все эти дни не было никого, кто пожаловался бы, возмутился или попросил уменьшить нагрузки. Все всё понимали и были безмерно благодарны судьбе за подаренный шанс.
Идея пришла в голову внезапно, он даже удивился, почему не додумался до этого раньше? Чонсок поднялся и подождал, пока все посмотрят на него. Слагать величественные речи о том, что впереди у них ещё много дней труда, что они справятся, что они едины… Глупость. Людям нужны моменты счастья и радости, без них любая борьба – проклятие.
– Ещё несколько дней, и стена будет восстановлена. Блуждающих монстров больше нет. Наргсы тоже нескоро оправятся – мы задали им жару. Если объявятся эльфы, то тоже найдем чем встретить. Поэтому после окончания ремонта, то есть уже через три дня, мы устроим праздник.
Чонсок замолчал, а народ на него смотрел и ждал продолжения. Пауза затягивалась, и изимцы стали переглядываться.
– Праздник? – донесся неуверенный голос откуда-то из глубины столовой.
– Да, – подтвердил Чонсок, улыбаясь. – С праздничными блюдами, музыкой и танцами!
– А змеи? – снова подал голос изимец.
– Они теперь дальше от границ города, да и мы петь будем не в полный голос. – Чонсок улыбнулся ещё шире, глаза при этом весело заблестели от предвкушения. Он добавил: – Лишь вполовину.
Настороженность повисла в воздухе. Чонсок уже решил, что его идея прозвучала слишком бредово, как Ирвин заметил, ни к кому конкретно не обращаясь:
– У Катрин на складе есть одна комната, там музыкальные инструменты хранятся…
– Ещё скажи, что я должна платья девушкам выдать! – громко и недовольно выкрикнула Катрин, не поднимаясь со своего места.
– А почему бы и нет? – донесся чей-то юный голос.
– Да, Катрин, не жмись! Неужто платьев там не осталось?
– Тогда и нам нарядные рубахи нужны! – зычно потребовал Давид и стукнул кулаком по столу. – Я парень холостой, должен быть хорош, невесту буду выбирать! Держитесь, девки!
Катрин стала говорить что-то на тему того, за что должны держаться девки и куда должен пойти хороший Давид, но её голос утонул в веселых переговорах.
Чонсок поднял руку, снова привлекая к себе внимание.
– Какой праздник без красивой одежды? – Он посмотрел на изимку, заведующей одеждой, и мягко, но так, чтобы было понятно, что обсуждению это не подлежит, сказал: – Катрин, подбери и выдай людям лучшие наряды, какие у нас сохранились.
Лайя и Тэруми переглянулись и одинаково поджали губы, стараясь не засмеяться. Конечно, какой праздник без красивой одежды? Фенрис старательно выравнивал выражение