Всё это вместе создавало впечатление не просто набора древностей, а неупорядоченной коллекции настоящего искателя приключений, человека, который копается в самых разных углах истории. Именно такой образ я и хотел поддержать.
На следующий день, ровно в назначенный час, я подъехал к дому Канина. Меня встретил невозмутимый дворецкий и проводил в кабинет, больше напоминающий музей.
Сам Канин, сухопарый мужчина лет пятидесяти, довольно легко поднялся мне навстречу.
— Владимир Васильевич, рад вас видеть. Ваши прошлые находки долгое время не выходили у меня из головы.
— И у меня тоже, Владимир Владимирович, — улыбнулся я, окидывая взглядом полки, уставленные диковинками. — Похоже, я нашел кое-что, что может вас заинтересовать еще больше.
Я открыл свой саквояж и начал неспеша выкладывать предметы на стол, застеленный зеленым сукном.
Канин замер, его нервные пальцы потянулись к кольцу с рубином.
— Любопытно… Очень любопытно. Стиль работы… я такого не видел. Это нечто мне не знакомое. Какой необычный стиль, и вид…
— Вы абсолютно правы, — кивнул я, делая вид, что оцениваю его проницательность. — Это артефакт найден в одном из… труднодоступных мест около Купола.
Я позволил ему полчаса изучать находки, изредка вставляя комментарии — намекая на опасности, которые пришлось преодолеть, на тайны, которые хранят эти вещи. Я почти не врал. Просто позволял его собственному воображению дорисовать нужную картину.
Наконец, он оторвался от изучения и посмотрел на меня.
— И что вы хотите за эти сокровища?
— Я хочу, чтобы оно попало в руки того, кто сможет оценить его по достоинству, Владимир Владимирович, — сказал я с наигранной искренностью, — И будет справедливо оценено. Под ваше честное слово.
— Деньги вы получите сегодня же. А насчет слова… — он хмыкнул, — Я скажу, где надо, что вы добываете для меня редкости. Этого будет достаточно. Остальное доделают слухи.
Мы пожали руки. Сделка была заключена. И самое главное — вскоре я получу рекомендацию для доступа в его круг. А в мире коллекционеров вращаются не только деньги, но и информация. Самая ценная валюта.
— Если мы с этим вопросом закончили и вас всё устраивает, то давайте перейдём за стол. Теперь уже у меня есть к вам несколько немаловажных вопросов. И первым из них будет — как вы относитесь к хорошему французскому коньяку пятнадцатилетней выдержки?
— Если не злоупотреблять, то нормально, — дипломатично пожал я плечами.
— А если злоупотребить? — нажал Канин голосом.
— Есть повод?
— Представьте себе, имеется, и весьма непростой. Но сначала вы дадите мне слово, что всё услышанное останется между нами, так как мне придётся в ряде моментов вывернуться перед вами наизнанку.
— Вы считаете, что это необходимо?
— Да, и оттого жду, — насупился Владимир Владимирович, а портить с ним отношения мне было не с руки.
— Готов дать слово дворянина и офицера, что не собираюсь никому рассказывать ничего из тех тайн, что вы сейчас собираетесь мне поведать, — весьма осмотрительно избрал я формулировки, не предусматривающие ничего лишнего.
— Благодарю вас, — очень серьёзно отнёсся к моим словам Канин, и спустя минуту вернулся к столу с первой бутылкой коньяка.
— Скажите мне, барон, — поднял он свой коньячный бокал, — Как вы относитесь к сёстрам Янковским?
— Э-э-э… В каком смысле?
— В матримониальном.
— Это жениться что ли? Так я в ближайшие годы, скажем, лет в пять — семь вовсе и не собираюсь дать кому-то себя окольцевать, — ответил я, к искренней радости Канина, который предложил мне чокнуться бокалами.
— И всё-таки, они вам симпатичны?
— Забавные девушки. Очень живые и милые. Но это вовсе не повод для женитьбы.
— А для ничем не обязывающего романа?
— Думаю, в молодости от такого никто не отказывался, даже вы, не так ли? — посыпал я сахаром дольку лимона и закинул её в рот, чтобы оттенить вкус достойного напитка.
Коньяк у Канина действительно хорош.
— По моим сведениям вы знакомы с баронессой Марципановой, не так ли?
— Владимир Владимирович, я не собираюсь обсуждать подобные вопросы! — ни в коем случае не стал я сдавать свою клиентку.
— Ой, бросьте. Юлия Милорадовна так рада знакомству с вами, что давно ничего не скрывает. Даже мне рассказала. Вы знали, о том, что она лучшая сваха среди знати в Саратове?
— Простите, но я не успеваю за полётом вашей мысли, — хохотнул я, принимая вновь наполненный бокал.
— Знаете, Марципанова предложила мне в жёны двух сестёр Янковских, — глядя мне в глаза, произнёс Канин, предлагая чокнуться.
— Совет вам да любовь, — легко согласился я на его предложение, и по-моему, он выдохнул, — Стоило ради такого с меня клятву требовать.
— Ещё как стоило, — поморщился Владимир Владимирович, заедая коньяк лимоном без сахара, — Потому что это было вступление. Дальше я поделюсь с вами парой постыдных семейных тайн.
— Может не стоит?
— Допускаю, что вы мне откажете, но слово с вас я взял. Нарушите — наживёте во мне смертельного врага.
— Ой, вот только угроз не надо. И в мыслях ничего такого не было. Не поверите, но мне своих тайн хватает.
— Тогда погодите, я сейчас закуски посерьёзней закажу. Разговор у нас долгий предстоит, — поднялся с места Канин, и выйдя за двери, отдал какие-то распоряжения.
Что разговор будет долгий, я осознал, как только увидел, каких размеров нам внесли сырную, мясную и рыбную тарелки. Кстати, на последней, моя любимая севрюга горячего копчения прямо-таки обильной горкой выложена. Нас бы с ней один на один, да в чулан, где никто не видит, а вот за столом… эх-х-х, придётся по ломтику таскать.
— Детей у меня нет, и жена умерла, — начал своё повествование Владимир Владимирович, — Но есть младший брат, пьяница и картёжник, и его сын, воришка. Лет шесть назад, когда они у меня гостили, мне брату пришлось морду набить, когда он по пьянке барагозить начал, с чего-то вдруг вздумав требовать с меня деньги, а его сынок у меня пять лучших экземпляров спёр из той коллекции, что я восемь лет собирал. Нет, я пропажу потом нашёл и выкупил, если что, в ближайшем же ломбарде, но осадок от визита родственничков остался. Я тогда, сгоряча, даже свою коллекцию монет в музей сдал, лишь бы она не