Письмо у дядюшки вышло длинное, на три страницы, но самое главное я выяснил в самом начале — профессор не прочь переехать. Так что про его опыты хозяйствования и про общение с крестьянами я читал по диагонали.
Но вспоминая его письма, я не мог не признать, что в чём-то мне его послания помогли. Хотя бы, в простейшем бытовом вопросе — не стоит излишне романтизировать отношения с крестьянскими девушками. У них всё просто, прагматично и незатейливо: кормит — поит — одевает, не бьёт, тяжёлой работой не гнобит — так чего ещё от мужика желать, а уж за подарки девка ответит со всем прилежанием и старательностью.
Пароходик с почтой к нашему причалу не просто так подошёл. Люди, живущие у реки, за состоянием дел с аномалией внимательно следят. Так что пары дней не пройдёт, как по реке разнесётся весть, что Осенний Гон, который в этом году выдался ранним, пошёл на исход.
Глядишь, и Дуняша скоро вернётся.
И тут стоит отметить важный момент — чёртовы сословия!
Вот лежу одетый на кровати, поверх одеяла, и болтая ногой пытаюсь сравнить Дуняшу, графиню и генеральскую внучку. Чисто, как женщин и спутниц жизни.
Если рассуждать объективно, то по всем параметрам, кроме образования и знатности, селянка выигрывает.
Воспитание? Так и тут Дуняша впереди. Она даже представить себе не может, что мужчине можно выесть мозг, загрузить его вопросами про чувства, а потом уйти в отдельную спальню, сославшись на головную боль. Обычная крестьянская девушка способна на то, что аристократкам недоступно. Она даже может помочь снять сапоги, когда ты вернёшься домой смертельно усталым, и не только это.
Но вот нет. Крестьянка⁈ Низзяяя!! Гадские сословные правила и нормы жизни тут же определят тебя в изгои.
В очередной раз убеждаюсь. Ничто в мире не идеально и всё имеет свою цену. Каждый социум и слой населения имеет свои ограничения, ниже которых планку опускать нельзя.
Это я к чему? Да всего лишь к тому, что при переселении в Саратов мне предстоит озаботиться приличным выездом, дворецким и полным набором разнообразных достойных костюмов на все случаи жизни.
А потом нужно думать… Тут или невеста потребуется, из хорошей семьи, или любовница. Иначе шепотки пойдут-с.
Во на какие размышления может потянуть скучающего офицера, если его на целую неделю запереть на отдельно взятой заставе!
* * *
Саратов. Особняк Янковских.
— Дорогой, мы опять приглашены на званый ужин! — с восторгом прочитала очередное письмо Лариса Адольфовна, — Тебе определённо стоит сегодня воздержаться от встречи с соседом и пришла пора обновить твой гардероб. Заодно девочкам что-нибудь новенькое закажем.
— Так мы же…
— В этих платьях их уже видели! Ты что, не понимаешь? Благодаря моим новым связям мы нынче получаем такие приглашения, о которых раньше и мечтать не могли! Наши девочки не должны плохо выглядеть! Если что, мне уже три раза сказали, что они самые красивые из всех потенциальных невест Саратова!
— А им самим кто нравится? — флегматично потянулся Сергей Никифорович, привычно пропуская мимо ушей добрую половину фонтана речей и эмоций супруги.
— Кто — кто… — слегка растерялась Лариса Адольфовна, зная ответ, — Да какая разница! Это наша с тобой обязанность — обеспечить и выбрать девочкам самые лучшие партии.
— Ты точно уверена, что они нас послушают? — ударил Янковский по больному месту, заставив жену сомневаться.
— Ну-у-у… — протянула она, — Ты же можешь с ними поговорить! Как отец.
— Я⁈ — почти искренне удивился Сергей Никифорович, — То есть ты всё это время меня от них отодвигала, вмешиваясь в любой наш разговор, чтобы я потом смог им выдать главное распоряжение в их жизни? Ты серьёзно?
— Дорогой, ну нужно же что-то делать, — томно возвела Лариса Адольфовна очи в потолок.
— Я и делаю. У нас, в отличии от большинства дворян, ни имение, ни особняк не заложены. Да, прибыль от имения вовсе не та, что была до отмены крепостного права, но она, пусть и небольшая, но есть. Ты лучше вот что мне скажи — наши дочери собираются учиться. Чему и зачем?
— Как ты не понимаешь! Образование — это важно, — уверенно заявила супруга.
— Назови мне хоть один предмет, который они будут изучать, и он принесёт им пользу?
— Французский язык! — тут же ответила жена.
— Мы сами с тобой его толком не знаем. Так, пара дюжин расхожих фраз. Или ты дочерей в Петербург собралась отправить, чтобы они вращались в обществе высшей аристократии? Так там своих хватает, которые с детства на французском говорят, как на родном. Хочу заметить, что бо́льшая часть петербургской дворянской молодёжи приписана к полкам, самым разным. А в свете последних военных действий и напряжённости на границах, в Питере определённо наблюдается как недостаток дворянской молодёжи мужского пола, так и переизбыток невест, — привёл Янковский неоспоримые резоны, — К тому же, в размерах приданого мы изрядно ограничены. Даже если всего лишь по десять тысяч за каждой дадим, что курам на смех, то потом года на три забудем о том, что такое приличный образ жизни. Или тоже пустимся закладывать имение. Но это путь в один конец.
— Что ты предлагаешь? — перестав изображать из себя закипающий чайник, вполне спокойно и здраво поинтересовалась супруга.
— А ты знаешь, нам есть что обсудить, — выудил из обеденного шкафа Сергей Никифорович припасённую бутылку цимлянского вина, разливая его в два бокала, — Ты только не волнуйся и выслушай меня до конца.
* * *
Мы уже заканчивали завтрак и перешли к чаю, когда к нашему столу подошёл Удалов.
— Дмитрий Константинович и вы, Владимир Васильевич. Подготовьтесь через час к выезду. Я с казаками договорился, чтобы с их полусотней до Купола сходить. Но они от нас магов в подкрепление попросили, вот втроём и скатаемся. Посмотрим, как там дела.
— А что с моей бывшей заставы слышно. Вроде туда часть кавалерии уходила? — поинтересовался штабс-ротмистр Львов.
— Ушли Твари. Ночью снялись и отбыли. Но казаки говорят, что вид у них к тому времени неважнецкий был. Те же сайгаки едва на ногах стояли.
Львов присвистнул, отставив чашку.
— Сайгаки, которые за три версты чуют засаду и скачут быстрее ветра? Еле на ногах стояли? Да они там, на «Вороньей Скале», им что, корм протухший подсунули? — назвал он свою заставу по её принятому, но неофициальному наименованию.
Удалов мрачно хмыкнул, опираясь руками о спинку свободного стула.
— Казаки божатся, что никто к ним даже близко не подходил. Стояли те