Она молча подошла, её холодные пальцы развязали узлы на моих запястьях. Кровь с облегчением хлынула к онемевшим рукам, вызывая мучительное покалывание.
— Вставайте, леди, — её голос был низким, хриплым. — Вам нужно подкрепиться.
Она помогла мне подняться. Ноги подкашивались.
— Марта! — крикнула она в дверь, и на пороге появилась испуганная девочка-служанка. — Принеси воды, хлеба, бульона.
Пока я ела, сидя на краю кровати, женщина молча наблюдала за мной. Наконец, она заговорила, тихо и быстро, словно боялась, что нас подслушают.
— Не гневите его, леди. Умоляю вас. От вашего повиновения зависит не только ваша судьба. Он… беспощаден ко всем, кто перечит ему.
— Кто вы? — спросила я, и мой голос прозвучал хрипло. — Почему вы… говорите мне это?
— Я Ильза. Я всегда жила здесь, в замке. Присматривала за молодой леди Эмилией, кузиной и женой лорда, с самого её рождения. — Глаза женщины на мгновение затуманились. — И даже за матерью лорда Гарольда. Я помню Ириду.
— Она была из рода Хальмеров, — продолжила Ильза. — Сестра предыдущего хозяина. Ушла в семью Эштонов, чтобы… укрепить союз. Сохранить кровь. Так, всегда было. Хальмеры и Эштоны — две ветви одного древнего ствола. Они всегда заключали браки между собой. Часто рождались двойни. Сильные, красивые, как две капли воды. Их старинный герб — двуглавый волк. Он ведь неспроста.
И тут до меня дошло. Генетический сбой. Расплата за века близкородственных браков.
— Адам… брат Эштона, — прошептала я. — Он… карлик?
Ильза вздрогнула и быстро оглянулась на дверь.
— Не называйте его так, леди. Он этого не выносит. Да, он низкорослый… Не такой, как его брат. С годами кровь стала слабеть, и случилось то, чего никто не хотел. Господин Гарольд родился крепким и красивым, а его брат Адам — уродлив. Мальчика скрывали с рождения. Но его преданность господину Гарольду безгранична. Он его тень и проклятье.
Я почувствовала, как холод пробежал по моей коже.
— Эштон считает это проклятием?
— Да, миледи. Хотя он никогда не отворачивался от брата. Адам предан ему без меры. Но господин Гарольд уже знает, что уродство брата — не проклятие, а следствие родственных браков. Один учёный рассказал ему об этом, и теперь он боится за будущее.
Женщина опустила глаза, а потом произнесла тише:
— Он хочет жениться на вас, миледи. Считает, что брак с вами обновит его кровь и принесёт ему не только силу рода, но и власть, и средства.
Я замерла, не находя слов. В голове всё слилось в один шум: двуглавый волк, узлы крови, уродливый брат и его безумная преданность.
Служанка забрала поднос. Ильза помогла мне умыться и снова уложила в постель.
— Отдыхайте, леди. Завтра… завтра будет трудный день.
Она ушла, оставив меня наедине с тягостными мыслями. Я провалилась в беспокойный, прерывистый сон, полный теней и шёпотов.
Ночь прошла тревожно. Мне снились какие-то обрывки: женский плач, лицо Генри, синие глаза Эвана Грэхема, чей-то шёпот: «Не сдавайся». Я просыпалась несколько раз, прислушивалась, и каждый раз мне казалось, что за дверью кто-то стоит. Слуги? Брат-уродец? Или сам проклятый граф наблюдает, как я страдаю?
Утром дверь открылась без стука. На пороге стоял Гарольд. Безупречно одетый, холодный, с тем же пронзительным взглядом, что и всегда. Он вошёл, медленно обводя взглядом комнату, словно осматривая свои владения. Затем его взгляд упал на меня.
— Леди Аврора, вы выглядите на удивление хорошо. Надеюсь, с вами обращались достойно? — его голос был ровным, вежливым, и от этого становилось ещё страшнее.
Я молчала, сжимая простыни, не в силах вымолвить ни слова.
— Мне жаль, что всё произошло так… драматично, — он сделал несколько неторопливых шагов по комнате. — Но вы не оставили мне выбора и сейчас выслушаете меня внимательно.
Он остановился передо мной, глядя сверху вниз с ледяным спокойствием.
— Вы выйдете за меня замуж. Добровольно. Через некоторое время, когда вы… понесёте моего ребёнка, мы вернёмся в Эвервуд. Я представлю всё так, будто вы уехали со мной по своей воле, осознав, что именно я — ваша настоящая судьба. Скажу, что вы любили меня всегда и устали жить в тени холодного супруга. Теперь после его смерти, мы не могли ждать и поспешили соединиться. Общество, конечно, будет судачить, но скандалы имеют свойство забываться. Особенно когда подкреплены таким состоянием, как наше с вами.
Я в ужасе смотрела на него. Он был абсолютно серьёзен, его слова не оставляли места для сомнений.
— Вы действительно безумны, — выдохнула я, с трудом находя силы говорить. — Никогда не соглашусь. Это вы убили лорда Сеймура. Будьте прокляты.
Его лицо исказила лёгкая, холодная улыбка, которая не коснулась его глаз.
— О, какая проницательность… Но полно… Я оценил всю театральность момента, пафос происходящего и предвидел ваш отказ. Поэтому у меня есть иной план. Если не согласитесь, вы останетесь здесь. Навсегда. В клетке, в подвале. Никто и никогда не найдёт вас. Никто не узнает. — Он помолчал, давая словам проникнуть в самое нутро. — А чтобы вам не было скучно… я отдам вас своему брату. Ему нравится… играть с моими жёнами.
Мои пальцы похолодели.
— Как… с вашими жёнами? — едва прошептала я.
— С последними — да. А теперь и с одной глупой гусыней, — ответил он с насмешкой. — Кузина покойной Бренды Сомервиль, которая решила пригрозить мне. Умылась смелостью, ха-ха. Теперь сидит в подвале и сходит с ума. И вы окажетесь рядом с ней, если осмелитесь перечить.
Во рту пересохло. Я представила эту картину, и волны леденящего ужаса накатили на меня.
— Не питайте надежд, леди Аврора, — его голос стал тише и оттого ещё опаснее. — Не надейтесь на помощь. Ваш кузен Арлингтон слишком молод и неопытен, чтобы тягаться со мной. И этот Грэхем, который так глупо смотрит на вас и пускает слюни, они не спасут вас. Им никогда не найти это место. Это — конец. Ваш выбор прост: стать моей женой и вернуть себе положение в обществе, пусть и окрашенное скандалом… или исчезнуть навсегда, став игрушкой для моего брата в самом жутком подземелье этого замка. Я даю время подумать до вечера.
Он развернулся и вышел не оглядываясь. Дверь закрылась за ним с тихим, но окончательным щелчком. Я осталась одна, раздавленная тяжестью его слов, вежливых и безупречных по форме, но полных такой чудовищной, безвыходной угрозой.
Глава 82
Тишина после его ухода была оглушительной. Она давила на уши, как