— Это ещё не конец. Я верну то, что должно принадлежать мне.
Маркиза кивнула, как судья, выносящий приговор:
— Увы, Гарольд. Всё, что вам принадлежит, — это разочарование. И, возможно, клеймо на имени. А сейчас прощайте.
Он вышел, хлопнув дверью. Звук эхом разнёсся по залу, где портреты предков маркизы наблюдали за ней с молчаливым величием.
Лорд Эштон не мог смириться с поражением. Не мог его забыть. Не мог простить Авроре ни её гордости, ни её выбора.
Но он понял одно: теперь ему придётся играть тоньше.
Глава 42
Экипаж остановился у парадного входа герцогского дворца, освещённого ярким светом. Сквозь окна проникал мягкий золотистый свет свечей и люстр, слегка приглушённый прозрачными шторами. Я слышала музыку и голоса, доносившиеся из просторных залов, где уже собиралось высшее общество. Сердце бешено колотилось, но я старалась сохранять спокойствие.
Лорд Сеймур сидел прямо напротив, молчаливый и собранный. Он пристально посмотрел на меня.
— Вы готовы? — тихо спросил он.
Я кивнула.
— Да, милорд.
Он подал мне руку, и я легко спустилась из экипажа. Поднимаясь по ступеням, я ощущала, как нас окружает пристальное внимание. Люди смотрели, шептались, обсуждали нас. Мы стали событием сезона.
Я старалась держаться достойно, как учила леди Агата. Но внутри меня вилась тонкая нить тревоги. Чтобы не дать ей затянуться узлом, я мысленно вернулась в одно из воспоминаний.
В конце девяностых меня привезли в загородный особняк к местному криминальному авторитету. У него как раз рожала сука питбуля. Состояние собаки было критическим. Меня встретил сам хозяин. Мужчина с устрашающим лицом, покрытым старыми шрамами, и голосом, от которого волосы вставали дыбом. Он наклонился ко мне и прошипел:
— Если собака сдохнет, тебя закопают в лесу вместе с ней.
Я тогда выпрямилась, сняла перчатки и сказала спокойно:
— Если вы не выйдете из комнаты и не перестанете брызгать слюной на стерильные инструменты, я начну с вас. У меня мало времени, не тратьте его впустую.
Он моргнул, криво улыбнулся и отступил. А спустя пару часов, когда сука родила восемь щенков и всё прошло благополучно, не смог сдержать слёз. Пётр Севастьянович, известный как Петя Косой, долгие годы поддерживал мою клинику. Позже он стал заниматься благотворительностью и никогда не забывал поздравлять меня с праздниками. Страшный на вид, он казался почти добрым великаном, но с суровой внешностью.
Я улыбнулась про себя. Тогда я не растерялась и не позволила страху взять верх. Неужели сейчас я позволю пересудам окружающих вывести меня из равновесия?
— Дышите глубже, графиня, — мысленно сказала я себе. — Высший свет — это такие же группировки, как и у криминальных элементов. Только пудры больше.
Громко объявили наши имена. Музыка на миг стихла. Мы прошли в зал под всеобщие взгляды. Меня будто бы оценивали со всех сторон, но я просто шла вперёд, будто по ровной дороге. Лорд Сеймур рядом не делал ни одного лишнего жеста, но его сдержанное присутствие поддерживало лучше всяких речей.
Герцог и герцогиня Уэстморленд стояли у начала зала. Нам кивнули, и мы подошли. Я сделала уважительный реверанс.
— Добро пожаловать, графиня Элдермур, — сказала герцогиня. — Мы рады вашему присутствию.
— Благодарю вас, Ваше Сиятельство. Для меня честь быть приглашённой.
Она изучала меня с явным интересом, но без враждебности. В её взгляде читалась та сосредоточенность, которую я замечала у преподавателей на экзаменах. Её глаза проникали глубже слов.
После короткой беседы лорд Сеймур был приглашён герцогом для обсуждения частных дел. Я осталась одна, но недолго. Ко мне подошла фрейлина герцогини и, поклонившись, сказала:
— Её Сиятельство приглашает вас присоединиться к ней за чаем. В зеркальном салоне.
Я пошла следом, стараясь держать осанку. В голове настойчиво крутилась мысль: «Ничего не бойся. Ты здесь с открытым сердцем и чистой совестью».
Герцогиня сидела у окна с чашкой фарфорового сервиза. Чай был жасминовый, с тонким запахом весны.
— Я рада, что вы пришли, графиня, — начала она. — Хотела поговорить с вами без свидетелей. До меня дошли неприятные слухи. О поступке лорда Эштона.
Я не изменилась в лице. Просто села напротив.
— Всё, что вы слышали, скорее всего, правда, — тихо сказала я. — Он был вхож в наш дом и застал меня в библиотеке. Угрожал. Был пьян. Мой кот бросился на него. Я взяла ружьё, чтобы защититься.
— И вы действительно были готовы выстрелить?
Я посмотрела ей прямо в глаза.
— Безусловно.
Она молчала какое-то время. Взгляд её стал серьёзнее, но не холоднее.
— Я верю вам. И теперь вы под моей защитой. Эштон… невероятно распоясался, и я не питаю иллюзий на его счёт. Он пользуется положением своей родственницы, маркизы Роксбери, моей кузины. Но стоит отметить, что он лишь племянник её покойного мужа. Дальняя связь, за которую он цепляется с маниакальной жадностью. Будьте уверены — я знаю границы, и он пересёк их.
Я опустила взгляд, чтобы скрыть неожиданную эмоцию. Это было не проявление слабости, а облегчение. Герцогиня не только слушала, но и верила, действовала.
— Благодарю вас, — тихо произнесла я. — За понимание и поддержку.
— Это не просто понимание. Ваш отец пользовался уважением в нашем кругу. Его слово имело вес. А вы показали, что унаследовали его силу духа. Это большая редкость.
Чай остыл, мы почти не притронулись к нему.
Когда я вернулась в зал, лорд Сеймур уже ждал меня. Он не задал вопросов. Лишь посмотрел с лёгкой тенью беспокойства во взгляде.
— Всё хорошо? — спросил он негромко.
— Да, милорд. Она... благосклонна.
Он кивнул, и я поняла, что в этом движении была благодарность. Я не спросила его о разговоре с герцогом. Мы не были настолько близки, чтобы делиться всем. Но между нами существовало доверие — странное, прочное, как мост, который мы построили вместе с нуля.
Мы стояли рядом, наблюдая за танцующими. Я сравнивала лица и улыбки, движения и взгляды, и всё сильнее ощущала, как похожи они на людей из моего прошлого. Такие же правила. Такие же игры. Только другой антураж.
Бал продолжался в изысканном ритме: скрипки пели, свечи таяли в хрустальных канделябрах, улыбки становились всё шире, а разговоры — всё поверхностнее. Лорд Сеймур стоял рядом, как всегда, невозмутим, но в какой-то момент его отвлёк один из министров — плотный седовласый джентльмен в сюртуке с золотыми пуговицами. Сеймур посмотрел на меня с едва заметным извинением, поклонился и отошёл.
Я воспользовалась случаем и направилась к боковому выходу, за которым, как я предполагала, находился небольшой балкон, утопающий в ночных ароматах жасмина