Она попробовала во второй раз, медленнее, и получилось правильно. А потом и еще и еще.
— Молодец, — не преминул похвалить я ее.
— Так у этой штуки отдача такая, что ствол все равно подбросит, — сказала она.
— Поэтому стрелять надо короткими очередями, — сказал я. — Контролировать отдачу тоже можно научиться. Нажимаешь, про себя отсчитываешь быстро «двадцать два». Двадцать два, поняла? И отпускаешь. Олег, вон, уже умеет.
— Ладно, поняла.
— Вот и занимайся, — сказал я, а сам принялся разглядывать окрестности.
Тихо, спокойно вроде.
Время тянулось медленно, я бы даже сказал занудно. Лика работала, я смотрел по сторонам, параллельно наблюдая за тем, как она тренируется. Сперва получалось откровенно плохо, пятно дергалось, но потом я сам поставил ей палец и наказал не торопиться. И стало получаться уже лучше, а где-то минут через сорок уже нормально.
А я думал. Тренировка подняла откуда-то со дна еще один пласт воспоминаний. Мне реально уже приходилось тренировать бойцов. Причем, точно так же, из обычных людей. Мы формировали из местных ополчение, обучали их борьбе.
Но… Большая часть была все-таки о другом. Учили делать засады и работать с минами. Мины — это самая страшная сила в руках малоопытных солдат, единственный способ противостоять хорошо подготовленным бойцам, особенно если у них есть техника. А вот минами я сам не занимался, хотя что-то, кажется, умел.
Но не помню. Вообще не помню.
А теперь я учу воевать женщину… Девушку. Свою, наверное, уже. И это не чужие люди, которые могут полечь в первом же бою, и я даже понимаю, что это правильно: задача будет выполнена, а тех, кто потом, при изменении политической повестки направит оружие уже против нас, не останется.
Но ее мне хотелось бы сохранить. Да и вообще, чтобы все, кто мне доверился, выжили. Не знаю, что там дальше будет, но основную работу придется делать бойцам. Однако, если даже гражданские, этот самый балласт, сможет прикрыть, поддержать огнем… Тогда шансов выжить у нас будет гораздо больше.
А уж про то, что случится, если выхода с полуострова все-таки нет… Я даже думать не хочу об этом. Потому что тогда это будет означать, что прошлая жизнь закончилась навсегда. Не знаю, как для меня, потому что я ее толком не помню, и как уже успел понять, вся она была одной сплошной войной. Но для них в том числе.
Кто-то, кстати, может быть, и обрадовался бы этому. Ведь нет больше зависимости от денег, нет глупых законов, которые следует соблюдать. Нет богачей, перед которыми приходится преклоняться, обмудка-начальника. Теперь все будет решать только сила.
Только вот ни хрена оно не лучше. Молиться надо на эти законы, потому что если наступит реально право сильного, и люди начнут сбиваться в банды… Тогда прольется кровь и откроется счет. И счет этот закрыть невозможно, он может только расти, втягивая в заваруху с кровавой местью все больше и больше людей. И трупов будет становиться только больше. На радость ходячим мертвецам — они-то их жрут.
Я отвлекся от мыслей и снова проверил, как Лика выполняет мой приказ. Уже правильно. По-хорошему надо бы отъехать, да стрельбы им устроить, пусть хотя бы по пять-шесть магазинов сожгут. А то во время засады палили куда попало да почем зря.
— Хватит, — сказал я. — Отдохни.
— Ладно, — она опустила автомат, уселась рядом. Потянулась ко мне, поцеловала. — Ты как?
— Да нормально, — ответил я. — Думаю о том, что дальше будет.
— Страшно тебе? — спросила она.
— Не особо, — я покачал головой. — Могло быть и хуже. Да и повезло нам, что Сафин гвардейцев в команду дал. Иначе… Подозреваю, что кто-нибудь на той дороге и остался бы.
— Но пока все живы.
— Пока все живы, — согласился я, посмотрел на нее, и увидел, что на лице появилось задумчивое выражение. Да я и сам что-то в меланхолию впал. Пора это прекращать. — Ладно, — сказал я. — Знаешь, какой самый лучший отдых?
— Подозреваю, что смена рода занятий, — она усмехнулась.
— Угадала, — кивнул я. — Доставай магазин. Не примкнутый, один из тех, что в подсумке.
Она вытащила, я взял его и вытащил один патрон.
— А теперь смотри, — я уселся, перехватил патрон за донышко и принялся резко выбивать им остальные, опустошив магазин за считанные секунды. — Видишь?
— Ловко, — она улыбнулась.
— Ага, очень. А ты теперь давай обратно набивай, — я сунул магазин ей в ладонь.
— Зачем? — спросила она.
— Пальцы тренируешь. Пружина тугая, запихивать придется с усилием, так что они реально сильнее станут, — ответил я. — Ну и вообще, нужно уметь быстро это делать и четко. Вот зажмут нас в доме каком-нибудь, а у нас по шесть магазинов на брата. Для уличного боя — это на десять минут. Придется донабивать. Тренируйся.
Она взяла магазин и стала засовывать в него патроны один за другим. Причем, было видно, что под конец ей это стало совсем трудно даваться: приходилось усилие прикладывать.
— Обстучи, — сказал я, когда последний патрон вошел на свое место. — Просто по полу. Так меньше риск, что что-нибудь заклинит. А неподачу словить во время боя — это не из приятных.
Она постучала магазином по рубероидной крыше, а я вдруг различил вдалеке звук.
— Тише, замри, — прошептал я, схватился за автомат, и двинулся вперед, к самому краю. Но так, чтобы не высовываться, потому что мой силуэт будет очень легко заметить на фоне неба.
Звук доносился с дороги, с той стороны, откуда мы приехали. И это была машина. Вроде как одна, причем что-то не сильно мощное, не броневик, однозначно.
— Сейчас спускаешься вниз, потом сразу в дверь на склад, — приказал я Лике. — Будишь Степаныча, дальше он сам разберется. Не высовывайся, и ни на шаг от него не отходи.
— А ты? — спросила она.
— Нормально все будет, — отмахнулся я. — Иди.
Глава 14
Прошло около полуминуты перед тем, как из-за деревьев появилась машина.