— Откуда едете? — спросил я.
— Из Бахчисарая, — ответил он.
— А чего не по основным дорогам? — удивился я. — Быстрее было бы.
— На основных дорогах сейчас полная жесть творится, — ответил он. — Там в Бахче лагерь для выживших был, эвакуационный, народ собирался. Военные устроили. Так говорят, что через Симферополь проехать возможности вообще нет, везде зомби бродят, а на других дорогах засады. Бандиты по всему полуострову лютуют.
А вот это интересно. Первое, так сказать, взаимодействие с кем-то из-за пределов Севастополя. Значит, в Бахчисарае эвакуационный лагерь. И это инициатива военных, которые, как я уже понял, работают без всякого командования с большой земли. Исключительно на своей инициативе, и на своих ресурсах.
— А чего уехали? — спросил я. — Плохо там?
— Не то слово, — он покачал головой. — Еды на всех не хватает, воды чистой тоже мало. Сам ведь знаешь, что это за места.
Не знаю. Для меня это всего лишь точка на карте, никаких связанных с ним воспоминаний у меня нет. Хотя, стоп. Помню «Бахчисарайский фонтан». Лермонтов вроде бы написал? Или Пушкин? Короче, кто-то из них, когда был в ссылке в этих местах. Хорошо, наверное, тебя не в Сибирь лес валить ссылают, а в Крым.
— Поэтому решили свалить?
— Не только, — он покачал головой. — У них там эпидемия.
— В смысле? — не понял я. Мозгов не хватило укушенных от здоровых отделить. Это же в общем-то единственное, что нужно сделать, чтобы не допустить этой самой эпидемии.
— Да в прямом, — ответил он. — Дрищет народ. А врачей практически нет. Потому что началась эта бодяга в больницах. А еще хуже стало, когда укушенных туда свозить стали. Так что врачей сейчас вообще практически нигде нет. Редкость это — выживший врач.
Тьфу ты. А я со всей этой ситуацией и позабыть успел уже о том, что другие болезни бывают, помимо той, от которой единственное лекарство — пуля в голову. И ведь действительно. Зомби — зомби, но там, где много людей собирается, там всегда либо понос, либо вши, либо бактерии какие-то процветать начинают. Я ведь…
Да…
Мне приходилось работать и в таких условиях, в самом начале. Юго-восточная Азия. Охрана врачей в лагерях беженцев после землетрясений… Кажется, это был тридцать второй, и один из моих первых контрактов? Черт. А только сколько же мне лет?
Если честно, то вот такие вот вспышки памяти начинали меня уже порядком бесить. Нет, с одной стороны, интересно, конечно что-то вспомнить о себе. Но с другой… Конкретного практически ничего, полезного тоже мало. И такие крохи…
— А чего ночью едете? — спросил я, отвлекшись от этих мыслей. — Зомби же быстрее становятся.
— Так мы не останавливаемся, — мужик пожал плечами. — Просто вперед гоним.
— Что по дороге видели?
— Да ничего особенного, — ответил он. — Я ж говорю, мы по ночам едем. Двадцать минут назад, правда, чуть в толпу зомби не влетели. Там пробка на дороге была, фура перевернулась загорелась, и вокруг твари ходят. Быстрые, стали на машину бросаться, но нам удалось путь найти и уехать.
Понятно. Значит, там на повороте зомби из города уже успели добраться до своих павших товарищей, сожрать их и ускориться. А это значит, что если нужно будет ехать обратно, то придется соблюдать осторожность.
— Зря вы по ночам ездите, — я покачал головой.
— Слушай, братан, если честно, я людей гораздо сильнее боюсь, чем зомби. Их я отстрелять могу, из моей игрушки до сотни метров, да с этим прицелом, любой зомби — мой. А вот с людьми так не получится.
— Ага, они в ответ стреляют.
— Да чего в ответ-то, возмутилась женщина. — Мы первыми не стреляли ни в кого.
Ладно, чего это я разглагольствовать принялся. Не мне уж жизни учить кого-то, это точно.
— Короче, вам бензин нужен? — спросил я.
— Да, — снова вступила в разговор женщина.
— Мы бы дали бы за бензин что-нибудь, но у нас нет ничего, — проговорил мужик.
Да даже если и было бы, я бы брать не стал. Мы на этой заправке, как собаки на сене. Нам столько в любом случае не нужно, да и не выкачаем мы весь из-под земли.
— Степаныч, — дотронулся я до рации. — Скажи кому-нибудь, пусть пару канистр вытащат. Поделимся.
— Спасибо, — ответил мужик, имени которого я так и не узнал до сих пор. Он по-видимому, тоже это понял, поэтому протянул мне руку и проговорил. — Вован.
— Край, — ответил я, и все-таки пожал его ладонь. — Вы сейчас возьмете канистры, загрузитесь в машины и уедете, Вован. И больше никогда сюда не вернетесь. И никому о том, что видели, не расскажете. Лады?
— Да без проблем, — хмыкнул он. — Без проблем.
Шмель через пару минут вынес две пластиковые экспедиционные канистры с бензином, которые поставил на землю. Сделал несколько шагов назад, схватившись за рукоять автомата. Направлять на них не стал, но все и без того понятно было.
Они снова поблагодарили, забрали бензин, Вован погрузил его в машину. Потом взяли свое оружие, уселись, завелись и поехали прочь.
Я посмотрел им вслед. Вдвоем, да с собакой они собрались преодолеть этот путь, в который мы отправились десятком человек, на трех машинах и с большим запасом оружия. Однако они проехали сюда от Бахчисарая, пусть и двигались исключительно по ночами.
— Не доедут, — проговорил Степаныч, который бесшумно вышел из здания заправки и встал рядом со мной.
Старик не выглядел ни уставшим, ни только что проснувшимся, хотя его смена закончилась полтора часа назад. Нам с Ликой осталось бдить всего полчаса. Хотя график дежурств так или иначе пошел по бороде, из-за того, что всем пришлось подниматься и эти пятнадцать минут стоять и ждать.
Да, ожидание — это, пожалуй, самое дерьмовое. Потому что они гадали, кончится все стрельбой или мы разойдемся мирно. На этот раз разошлись мирно.
Но я был согласен с вердиктом Степаныча.
— Не доедут, — согласился я. — Зато нашим тральщиком пойдут. Будем ехать и смотреть. Если увидим где-то на дороге эту серую «Ниву», значит, поблизости опасность.
— Ну да, — кивнул он. — Согласен.