Шум в зале постепенно стих как по команде, и в этот момент у входа появился Мариус фон Хесс. Его невозможно было не заметить — ослепительно-белая рубашка сидела так идеально, будто его только что вырезали из мрамора и оживили. Высокий, стройный, с отточенной осанкой.
Его лицо казалось созданным для того, чтобы ловить восхищенные взгляды: безупречные черты, высокий лоб, прямой аристократический нос и губы, изогнутые в едва заметной хищной улыбке. Светлые волосы, почти серебристые, падали на плечи ровными прядями, отражая свет кристаллов в зале, а глаза — холодные, прозрачные, цвета горного льда — скользили по присутствующим, не задерживаясь ни на ком.
И все это великолепие портило лишь одно: презрение, застывшее в каждом движении, в каждом взгляде. Казалось, он смотрел на людей так, как другие глядят на пыль под сапогами. Даже когда его взгляд случайно задерживался на ком-то, это ощущалось не как внимание, а как вызов: достоин ли ты вообще, чтобы на тебя смотрели?
Он двигался так, словно ступал не по полу, а по подиуму и весь зал существовал только ради того, чтобы любоваться им.
К нему тут же присоединилась группа старших студентов в темно-синих мантиях. Они обменялись короткими рукопожатиями, и уже через минуту вся компания двинулась в нашу сторону.
— О нет… — простонала я, пытаясь спрятаться за кувшином с водой. Но было поздно.
Мариус остановился прямо напротив нас, облокотившись на спинку скамьи с ленивой грацией хищника. Его спутники выстроились позади, словно свита. И плевать, что он среди них самый младший. Очевидно, что у аристократов иерархия выстраивалась исключительно исходя из влиятельности рода.
— Какая трогательная картина, — протянул эльф с той самой бархатной интонацией, которая делала любое слово похожим на иглу. — Наши новые «звездочки». — Он подчеркнул слово так, что оно прозвучало одновременно и как насмешка, и как приговор. — Вижу, академия решила порадовать нас интересным набором: деревенская травница, неудачливый книжный червь и… — он перевел взгляд на меня, — «особое распоряжение». Насколько же низко пала планка отбора, что теперь принимают всякий бездарный деревенски й сброд.
Старшие студенты за его спиной сдержанно усмехнулись. Я почувствовала, как Элара напряглась рядом, ее пальцы судорожно сжали мою руку под столом. Лео поправил очки и уставился в тарелку, явно разрываясь между желанием ответить и здравым смыслом.
Я же ощущала, как в груди поднимается знакомая смесь страха и злости. И если первое заставляло сердце биться так громко, что его слышно было всем, то второе требовало одного: сказать что-нибудь в ответ, пусть даже это будет моя социальная смерть прямо на ужине.
И тут на защиту встала Элара. Она вскочила на ноги, ростом едва доставая Мариусу до плеча, но в ее глазах горел огонь.
— Зато ее магия интересная! — выпалила она. — Она неординарная и живая, как редкий, дикий цветок! А твоя магия, Мариус, какая бы сильная она ни была, скучная и предсказуемая! Ты как… как идеально подстриженный, но абсолютно стерильный куст в дворцовом саду! Красиво, но безжизненно!
Это было, наверное, самое странное оскорбление, которое когда-либо слышали в этих стенах. Один из дружков Мариуса даже хрюкнул от смеха, но тут же заткнулся под его ледяным взглядом.
— А согласно уставу академии, параграф одиннадцать, пункт три, «публичное оскорбление студента на почве происхождения или магических способностей» является дисциплинарным проступком, — спокойно добавил Лео, переворачивая страницу. — Наказание — две недели чистки котлов на кухне. Без использования магии.
Лицо Мариуса побагровело. Он явно не ожидал такого отпора от «травницы» и «книжного червя».
— Вы пожалеете о том, что оказались здесь, — прошипел он, наклонившись ко мне. — Все трое. Особенно ты, пустышка. Следи за своей спиной.
Именно в этот момент в зале стало совсем тихо. Не сразу, а постепенно, волной, как будто кто-то медленно выкручивал ручку громкости на ноль. Я инстинктивно подняла взгляд на стол преподавателей в дальнем конце зала.
Лорд Кайден сидел там. Готова поклясться, до этого он не смотрел в нашу сторону и вообще не обращал никакого внимания на студентов. Но сейчас вдруг перестал есть. Медленно, с нечеловеческой грацией поднял свой серебряный кубок, поднес его к губам и сделал глоток. Взгляд его золотых глаз был устремлен на нашу компанию. Он не сказал ни слова. Не сделал ни одного жеста.
Но этого оказалось достаточно. Вся агрессия Мариуса испарилась в одно мгновение. Он выпрямился, бросил на меня последний полный презрения и брезгливости взгляд, развернулся и быстрым шагом пошел прочь от нашего стола, его свита поспешила за ним. Тишина в зале сменилась обычным гулом разговоров. Инцидент был исчерпан.
Я медленно опустила куриную ножку на тарелку. Аппетит пропал. Я снова посмотрела на преподавательский стол. Кайден уже разговаривал с седовласым магом, сидевшим рядом, будто ничего и не произошло.
Он не защитил меня. Не заступился. Просто восстановил порядок на своей территории. Как хозяин, цыкнувший на расшумевшихся щенков. И от этого мне стало еще больше не по себе. Я была в его власти. Мое зачисление, мое пребывание здесь, возможно, даже моя жизнь — все зависело от прихоти этого древнего, могущественного и совершенно непостижимого существа.
Глава 14
Первый учебный день в академии «Лазурный пик» начался с осознания простой и ужасной истины: быть избранным попаданцем в фэнтези-мир и учиться в магической школе — это две совершенно разные вещи. Одно дело — красиво стоять на фоне заката, пока тебя обдувает эпический ветер, а где-то вдали звучит героическая музыка. И совсем другое — сидеть в душной аудитории в восемь утра, бороться со сном и пытаться разобрать монотонный бубнеж преподавателя, который явно родился в паре с книгой.
Первый урок, «Введение в теорию магии», вел магистр Элиас Торн, сухой, как пергамент, гном с видом вечного библиотекаря. Казалось, он вырос между стеллажами и питался исключительно пылью старых фолиантов. Говорил без интонации, словно читая список покупок, только этот список состоял из терминов вроде «дуалистическая природа маны» и «субпространственные колебания потоков».
Я честно пыталась слушать и вникать. Первые сорок минут. Потом мозг сдался, и рука сама собой начала украшать поля конспекта котиками. К концу пары у меня получился целый взвод воинственных котов в броне, готовый к мировому господству. По магии я не знала ничего, зато теперь могла подробно рассказать, как должен выглядеть кошачий шлем с рогами.
— «Колебания»… «дуалистическая природа»… — Лео, сидящий рядом, старательно записывал