Если оставить всё как есть, "Аллерган" снова станет лёгкой мишенью.
– Лучше объединиться сейчас, на наших условиях, пока цена высока, чем потом снова воевать.
Слова звучали спокойно, но за ними чувствовалась сталь. Тем не менее, выражения лиц оставались пасмурными – кто-то опустил глаза, кто-то делал пометки, лишь бы не встречаться взглядом с Платоновым.
Он пожал плечами, слегка постучав пальцами по полированной столешнице.
– Вы против? Тогда давайте запустим официальный процесс.
В воздухе, словно от электрического разряда, пробежало напряжение. Кто-то кашлянул. Кто-то шумно вдохнул, будто вспомнил, с кем имеет дело.
Пусть Платонов числился директором и публичным лицом, тем, кто выстоял против Акмана, – на деле он представлял активистский фонд. Фонд, который покупал доли, чтобы диктовать решения.
Улыбнувшись почти дружелюбно, он добавил:
– Если совет не согласен, можно спросить у акционеров напрямую.
После истории с Акманом его репутация взлетела до небес. Чьи слова окажутся убедительнее на общем собрании – скромных директоров или человека, который спас компанию от захвата? Ответ был очевиден.
И это тонкое напоминание сработало.
– Разумеется, мнение Сергея мы уважаем, – поспешил сказать один из членов совета. – Просто нынешние кандидаты, как нам кажется, не слишком удачны…
В этом он был прав. Те варианты, что обсуждались раньше, выглядели блекло. "Актавис" был лишь наименее плохим из всех.
Платонов кивнул.
– Значит, начнём с нуля. Ситуация ведь изменилась, не так ли?
– Изменилась? – переспросил Беккет.
– Конечно. Благодаря этой истории "Аллерган" теперь воспринимается как символ честности и стойкости. Компания, которая не продалась хищникам. Такой имидж стоит сотен миллионов долларов рекламного бюджета. Разве не думаете, что теперь крупнейшие фармпроизводители захотят нас заполучить?
– Крупнейшие…? – медленно повторил кто-то из директоров, и в воздухе повисла едва уловимая смесь недоверия и надежды.
Кто-то щёлкнул крышкой авторучки. Кто-то тихо втянул запах свежесваренного кофе. И в этой гулкой тишине было ясно: лед тронулся.
Совет директоров "Аллергана" сидел в растерянности, будто в комнате внезапно потух свет. Это было понятно: основная продукция компании – косметические препараты вроде ботокса – плохо сочеталась с деятельностью фармацевтических гигантов, производящих серьёзные лекарства. Для таких, как "Аллерган", идея поглощения всегда казалась чем-то чужим, почти враждебным.
Однако Сергей Платонов говорил спокойно, уверенно, словно ветер, который знает, куда дует:
– Бросим сеть в рынок. Уверен, улов будет достойным.
Выбора у совета не оставалось – пришлось согласиться. И, как и следовало ожидать, недолго пришлось ждать. Рынок отозвался быстро, словно тёплая вода, в которой вспыхнули тени крупных рыб. Одна за другой на горизонте появились компании-гиганты, но внимание Платонова привлёк именно "Лоусон" – мировая корпорация с весомым именем и мощными ресурсами.
– Разрешите вести переговоры лично? – спросил он, глядя на директоров.
– Ты, Шон? – переспросил кто-то с оттенком сомнения.
– Если доверия нет…
– Нет-нет, конечно, доверяем, – поспешно ответил Беккет.
Репутация человека, с которым не стоит связываться, порой оказывалась лучшим щитом. Так исчезала необходимость в долгих уговорах – дорогу расчищала одна лишь репутация.
Когда начались переговоры с "Лоусоном", атмосфера в зале напоминала плотный воздух перед грозой – гулкий, настороженный. Сергей изложил предложение предельно прямо, без обходных фраз:
– Триста пятьдесят долларов за акцию. При этом "Аллерган" сохраняет независимость как дочерняя компания.
Представитель "Лоусона" нахмурился, тонкие пальцы постукивали по стеклу планшета, где мерцали цифры.
– Триста пятьдесят… Это выше ожидаемого, – произнёс он наконец.
– Считаю, что компания стоит не меньше, – ответил Платонов, чуть склонив голову.
– Есть опасения, – осторожно добавил собеседник, – что текущая стоимость акций завышена. Возможно, это временный пузырь.
Платонов тихо улыбнулся. В комнате пахло кофе, бумагой и лёгкой тревогой.
– Возможно, – кивнул он. – Поэтому есть особое предложение. После слияния – место в совете директоров "Лоусона".
Собеседник даже перестал дышать на миг. В подобных сделках старые члены совета обычно уходят. А тут – человек предлагает не просто остаться, а присоединиться, будто делает одолжение.
Но Платонов знал, что делает.
– Пока я в совете, пузырь не лопнет. Не так ли?
Слова упали на стол тяжело, но звучали как обещание. Репутация Платонова, сиявшая после истории с Акманом, теперь должна была перелиться и на "Лоусон". И это было только начало.
– Кроме того, если в будущем возникнут вопросы этики… моё присутствие окажется весьма полезным.
Наступила тишина, густая, как мёд. За окном шумел кондиционер, где-то звякнула чашка. Собеседники переглянулись. Все прекрасно знали, как теперь называли Платонова в сети – "святым инвестором". Человеком, который спас компании, поддерживал разработки для редких болезней, оберегал слабых. Его участие само по себе стоило больше, чем любая рекламная кампания.
– Это… верно, – наконец произнёс представитель "Лоусона".
Так и началось слияние "Аллергана" с "Лоусоном" – не как поглощение, а как встреча двух течений, где одно усилило другое, а имя Сергея Платонова стало тихим, но неоспоримым знаком силы и доверия.
В тишине просторного офиса, где воздух дрожал от слабого гула серверов и запаха свежесваренного кофе, в воздухе повисла мысль: "Продажа вышла на удивление удачной". Пять процентов акций "Аллергана" принесли солидную прибыль, но дело, конечно, было не в деньгах. Не только в них.
Компания "Лоусон" оказалась бесценным партнёром – именно та, что занималась редчайшими лекарствами, спасавшими жизни. Если теперь в совете директоров появится человек с таким именем, сотрудничество с крупнейшими фармацевтами откроет новые пути, словно закрытая до этого дверь, за которой слышались едва уловимые звуки больших возможностей.
Пришло время двигаться дальше. На этом этапе всё, что можно было получить напрямую, уже лежало на столе. Пора было подвести итоги.
– Все позиции по "Вэлианту" и "Гербалайфу" закрыты, – голос Лорана звучал спокойно, но внутри него звенело напряжение. – Восемьсот восемьдесят девять миллионов с "Вэлианта" и три миллиарда триста сорок два миллиона с "Гербалайфа". Итого четыре миллиарда двести тридцать один миллион долларов.
– Чего?! – выдохнул Добби, прижимая ладони к лицу. Глаза его блестели, будто в них вспыхнули крошечные молнии.
Лоран бросил на него короткий взгляд, затем снова уткнулся в экран, и пальцы его застучали по клавиатуре.
– Если сделка с "Аллерганом" пройдёт гладко и удастся ликвидировать пакет акций… добавится ещё три миллиарда пятьсот девяносто миллионов. Общая сумма составит семь миллиардов восемьсот двадцать один миллион.
По комнате прокатился глухой звук – кто-то