— Не сопротивляйся, — предупредил я. — Это только истощит тебя быстрее. Сохрани силы для разговора.
Но маг не слушал. В его глазах полыхнуло безумие фанатика. Пытаясь избавиться от «Гарпуна», он начал выжигать весь свой резерв. Не постепенно, а разом. Всё что осталось пустил в один отчаянный взрыв.
— Напрасно, — покачал я головой.
Толку от этого упрямца не будет, и усилил давление.
Глаза мага закатились. Тело обмякло и повалилось на ковер. Мёртв.
«Дядя сломался?» — озабоченно спросила Капля.
«Сломался, малышка. Окончательно».
Я выпрямился, оглядывая разгромленный кабинет. Упрямый дурак. Предпочёл смерть откровенности. Что помешало ему выкупить жизнь за информацию, трусость или гордыня, это уже не важно.
Впрочем, само убежище может рассказать не меньше, чем живой маг. Пришла пора хорошенько перетряхнуть эту дыру.
Глава 5
Я постоял несколько секунд, давая глазам привыкнуть к полумраку после яркой вспышки последнего заклинания.
Воздух в разгромленном кабинете после магической битвы ещё пах озоном. К нему примешивалось что-то едкое. Видимо, так воняли от перегрузки защитные артефакты.
Маг лежал посреди кабинета в неестественной позе. Левая рука была вывернулась под таким углом, что у живого человека она бы точно была сломана, правая судорожно прижата к груди, будто он пытался удержать что-то важное даже в момент смерти.
Я подошёл к телу и опустился на корточки рядом с покойником. Первым делом мой взгляд привлёк массивный перстень на безымянном пальце правой руки.
Я аккуратно снял его, покрутил в пальцах, оценивая вес и качество работы. Тяжёлый, граммов тридцать или даже больше, серебряная оправа покрыта тончайшей гравировкой.
Чёрный камень выглядел печально. Когда-то гладкая поверхность теперь была покрыта сетью мелких трещин, которые расходились от центра подобно паутине. Камень помутнел и потерял всякую магическую силу, умерев вместе со своим владельцем.
«Дядя сломался!» — радостно булькнула Капля, которая наблюдала за происходящим откуда-то сверху. — «Камень тоже! Совсем сломался!»
Смерть мага она приняла без всякого сострадания. Для водного духа он был всего лишь ещё одним опасным монстром, хоть и в человеческом обличии.
«Да, малышка. Теперь это просто красивая безделушка», — мысленно ответил я ей, убирая перстень в карман. Сам по себе он теперь бесполезен, но структура заклинаний, вплетённых в металл и камень, представляла определённый интерес.
Изучу позже, когда будет время и спокойная обстановка. У покойного была любопытная техника работы с артефактами, грубоватая, без изящества древности, но весьма эффективная в своей прямолинейности.
Я продолжил методичный осмотр тела. Одежда на маге была качественная и дорогая, тёмный сюртук сшит из превосходной шерсти, покрой консервативный, классический, без модных излишеств.
По характерной бирке на подкладке я узнал работу магазина «Мертенс и сыновья».
Забавная ирония судьбы получалась: мы с покойным одевались в одном месте. Возможно, даже стояли в соседних примерочных.
В нагрудном кармане сюртука мои пальцы нащупали бумажник из мягкой кожи. На ощупь я сразу почувствовал лёгкое покалывание защитного заклинания, стандартная защита от карманников. На моём была точно такая же.
Я усмехнулся этой наивной предосторожности. От обычного вора такая защита, конечно, спасёт, но против мага воды она бесполезна, как зонтик против цунами.
Одним плавным движением я вытянул энергию из артефакта, и кожаный бумажник издал едва слышный хлопок, словно вздохнул в последний раз.
Честно говоря, ломать чужую магию всегда проще, чем создавать свою, особенно когда речь идёт об артефактах других стихий.
Внутри бумажника царил образцовый порядок человека, который больше скрывал, чем хотел показать другим. Никаких семейных фотографий, которые обычно носят с собой нормальные люди. Никаких любовных записок или визитных карточек.
Только официальный документ на имя Александра Ивановича Серова и аккуратная пачка банкнот, перехваченная золотой скрепкой.
Я неспеша пересчитал купюры. Тысяча двести рублей ровно, приличная сумма для карманных денег. Видимо, наш таинственный маг предпочитал всегда иметь при себе наличные на непредвиденные расходы. Или прихватил их, чтобы расплатиться с громилами.
«Александр Иванович Серов», — произнёс я вслух, словно пробуя это имя на вкус.
Звучало, как фальшивка. Хотя бумаги были похожи на настоящие, но это вполне могла быть такая же качественная подделка, как мой собственный документ на имя Данилы Ключевского.
«Данила ищет!» — напомнила о себе Капля с лёгким нетерпением. — «Плохие бумаги! Тайны! Секреты!»
«Ищу, командир. Всему своё время», — успокоил я её, продолжая обыск.
В остальных карманах обнаружилось стандартное содержимое для состоятельного человека без особых привычек. Носовой платок из тонкого батиста, но без монограммы, которая могла бы указать на владельца. Серебряный портсигар хорошей работы, но опять же без всякой гравировки или личных отметок. Простая механическая зажигалка, каких сотни продаются в любой табачной лавке. Человек-призрак, который старательно стирал все следы своего существования, не оставляя зацепок даже в мелочах.
Я поднялся с колен и машинально отряхнул брюки от пыли, хотя в этом не было особой необходимости. Деньги отправились в мой карман к перстню. Я их по умолчанию перевёл в категорию военных трофеев.
Теперь стоило заняться кабинетом. Человек, который так тщательно скрывал свою личность, наверняка оставил что-то интересное в своём рабочем логове.
* * *
Кабинет покойного мага представлял собой странную смесь показной роскоши и функциональной простоты. Массивный письменный стол из тёмного дерева занимал центральное место, его столешница была завалена бумагами, которые битва разметала веером по всей комнате.
Я начал методичный осмотр с платяного шкафа, который стоял у дальней стены.
На плечиках висело несколько рубашек из хорошего хлопка, все белые или светло-серые, также без всяких украшений или монограмм. Запасная пара брюк тёмно-серого цвета, покрой классический, ткань добротная, дорогая. Ещё одна пара ботинок стояла на нижней полке, начищенная до зеркального блеска.
Вся эта одежда создавала образ человека основательного, аккуратного, но старающегося слиться с толпой, не выделяться ни богатством, ни бедностью. Серая мышь делового квартала, которую забудешь через минуту после встречи.
И только один предмет выбивался из этой безликой коллекции.
На самой дальней вешалке, почти скрытый за пальто, висел жилет, который заставил меня присвистнуть от удивления. Яркий, почти кричащий своими красками на фоне остального монохромного гардероба. Тёмно-зелёный шёлк был расшит золотыми и алыми нитями в причудливый растительный узор, который напоминал знаменитые «огурцы», но при ближайшем рассмотрении оказывался чем-то более сложным и древним. Восточная работа, причём дорогая, ручная вышивка, каждый стежок выверен и продуман.
«Красиво!» — восхитилась Капля, которая просочилась через щель в потолке и теперь разглядывала находку вместе со мной. — «Блестящее! Данила возьмёт?»
«Возьму, малышка. Это единственная личная вещь во всём этом