Плохо ли?
Кому-то может, и плохо, а нищий, которого прозвали Рваным, только радовался. Его такая жизнь устраивала, ему хорошо было. Зимой, конечно, тяжко, ну так зимой он на одном хуторе пристроился, за кормежку и крышу над головой. Даже отъелся чуток.
Хозяин, морда толстая, хоть и требовал работу, но и кормил от пуза. Рваный у него за такое даже красть ничего не стал, когда уходил. Хотя и мог бы курицу унести или еще чего прихватить совершенно случайно. Но пусть уж его...
Зиму-то прожить удалось, и хорошо, сытно, так-то и жить бы там остаться, на хуторе, ан не по Рваному такое. Весна началась, и снова под ногами дорога зазмеилась, позвала за собой, потянула... не останешься, не удержишься.
Вот и довела дорога до Атреи, столицы Фардании. Шел Рваный по улице сейчас, оглядывался, думал, что странно как-то... в других городах, которые он знал, когда спускались сумерки, улицы так не пустовали. Где шлюхи стоят, где нищие сидят, где разбойники на промысел вышли, а тут...
Непривычно тихо. Почему?
Рваный даже нарочно свернул в какую-то подворотню.
А вдруг там кто есть?
Тишина...
Еще одна подворотня... и снова пусто? Тут уж Рваный забеспокоился всерьез. Что происходит-то?
- Пст! Сюда иди!
Рваный сейчас находился на окраине города, среди сараюшек и хибарок. Трущобы?
Вот, это оно и есть, тут и днем-то должно быть опасно, ан нет! Бывал он в таких местах, тут и с нищего последнюю рубаху снимут и медяки из карманов вытряхнут, но ведь нет желающих!
Или...?
В другой раз он бы и близко не подошел к тому сараю, но сейчас любопытство оказалось сильнее. Да и тревожно ему было. Непривычно как-то... давило, тянуло.
Так что Рваный подошел к сараю, послышался скрежет засова, и его впустили внутрь.
В сарае сидел парень лет двадцати. Тощий, встрепанный весь, грязный донельзя, но тут и понятно, чай, не дворец. Хотя... он в этой грязи нарочно, что ли,, извалялся? От ушей до пяток?
- Заходь быстрей! - парень впустил Рваного и поспешно заложил засов. А потом потянул нищего поглубже в сарай, туда, где лежала небольшая копешка прошлогоднего еще сена. - лезь туда!
Сено было прелое и вонючее, понятно, чего оно лошади не понадобилось. Но....
- Зачем?
- Лезь, дурак! Не то до утра не доживем!
И так это прозвучало, что Рваному и спорить расхотелось. Сначала залез, а уж потом и спросил, почему-то тихо-тихо. Словно горло пережало холодной рукой.
- Ты чего, паря?
А и то. Голос у парня был такой... ТАК о пустяках не говорят, и не врут...
Парень кивнул.
- Тише себя веди. Слышат они когда как, а вот нюх хороший. Я-то грязью потому и обвалялся, а вот ты...
Рваному тут же захотелось вываляться в сточной канаве.
- Чего - я?
- Может, и не учуют...
- Кто?
- Не знаем... кто видел, тот пропал уже.
- Пропал?
- Ты ж видишь, пустые улицы.
- Вижу. А с чего так?
- А вот... завелась какая-то дрянь, людей находили порванными, ну и слух пошел... вроде как оборотни бегают по столице. В богатых-то кварталах спокойно, а вот на окраинах, среди бедняков, каждый знает, что ночью из дома выходить нельзя. Можно не вернуться.
- А знают-то откуда?
Парня ощутимо передернуло.
- Сам узнаешь... погоди немного. В дома они не вламываются, а вот в сарай, если нас почуют...
Рваному жутко стало. Словно морозом по спине побежало...
- Говорят, получеловек-полузверь, и рвет, и жрет, и тела находили обглоданные, у меня друг не вернулся... Чиж, мы с ним с детства вместе на улице, не успел до темноты, у бабы задержался, а тут муж ее вернулся. Чиж в окно, а уж что потом с ним стало?
Хоть и мог этот неведомый Чиж пропасть куда угодно, а все же...
Чутье у нищих тоже хорошее, без чутья им делать и нечего, сразу прибьют. И сейчас нутром чуял Рваный, что правду ему говорят. Может, в память о друге, которому и не помогли, позвал его этот парень...
- Слышишь?
Рваный в слух превратился.
Спервоначалу и не понял ничего, а потом...
Не когти. Мягкие шлепки по грязи.
И - сопение. Сопение, которое походило на... так большое животное втягивает воздух ноздрями,. Стараясь унюхать запах добычи.
Вроде бы и ничего такого... бывает же! Но... на Рваного накатил липкий мертвенный ужас. Словно в последнюю надежду, вцепился он в соседа, да и тот был перепуган не меньше, и за Рваного схватился, как за мамкину руку... мягкие шлепки остановились.
Потом прекратились, принюхивание стало громче.
Потом тишина, от которой у нищих сердца зашлись, кажется, сердце Рваного грохотало так, что его на улице слышно было... ох, мама...
И снова мягкие шлепки, и сопение.
ОНО уходило дальше.
А говорить не хотелось, и шевелиться тоже, и выглядывать наружу... что-то было такое, жуткое... чтобы он в Атрее остался?
Никогда!!!
Плевать, что столица... уже под утро, когда светать начало, Рваный на парня посмотрел.
- Не хочешь уйти отсюда?
- Как рассветет, оно днем не вылезает...
- Я не о том. Зовут-то тебя как? Ты ж мне жизнь, считай, спас...
- Воробьем кличут.
- Воробей, со мной пойдешь? Я сегодня из Атрея уйду...
- Кому я нужен... тут хоть знакомое все, а уйти - куда?
Рваный думал недолго.
- Я зиму на хуторе провел, хозяин оставаться звал. Вот, туда можно, ему рабочие руки надобны.
После проведенной в сарае ночи, хутор стал казаться Рваному чуть ли не островком безопасности в жутком мире.
Не был нищий трусом. Понимал, что убить его могут в любой момент, и избить, и ограбить, только вот - ЛЮДИ! Самые обычные люди! А это...
Это жутко было. Словно из старых сказок про чудовищ выползло что-то такое... что может и жизнь погубить, и душу забрать, и...
Не надо ему такого!
Лучше уж от честного ножа в бок!
Жут-ко!
***
Забегая вперед, хозяин хутора так и не понял, почему к нему вернулся работник, да еще друга с собой привел, почему больше не срывался никогда в странствия, наоборот, и за ограду-то выходить не хотел лишний раз бывший нищий...
Да и кому оно важно?
Все неплохо сложится и у бывшего Воробья, а ныне Джока, и у Рваного, и проживут они еще долго. Смерть с ними рядом ходила, да разминулась. Но в Атрею им больше не